Записки из страны Нигде

Зайду с другой стороны: а чем завлечь пресыщенного читателя? Русским слогом владеют немногие, большинство просто грамотно пишет – плюс работают редакторы (как умеют). То есть стиль как завлекалочка отпадает. Чем еще? Создавать образы, «вызывать к жизни» персонажей, от которых душа бы ух, в трубочку свернулась, а потом гармошкой развернулась, - тут тоже не все просто. Зацепить большинство читателей проще всего какой-нибудь актуальной или шокирующей темой. Это сработает в восьмидесяти процентах.

И… ловушка. Люди будут обсуждать именно тему. И даже не ее уместность или то, как она подана, - а свой личный жизненный опыт. «У меня все было не так». «Лично я пережил(а) гораздо худшее». «Моя соседка испытала беду покруче, а отнеслась к ней по-другому». «Автор(ка) не имеет права вообще касаться этой темы, так как не видел(а), не нюхал(а), не щупал(а), - а вот я – и то, и другое, и третье, но было все по-другому».

Иными словами, обсуждение идет не по литературной «линии», а по «житейской», обывательской, причем зачастую затрагивает поднятую в произведении тему чисто по касательной. Аргументация сводится к тому, что «в моей жизни было по-другому».

И это, с моей точки зрения, опасный признак. Вещь может быть написана хорошо или плохо, это не имеет значения. В обсуждении говорят вообще не о стиле. Не о том, насколько ярко раскрыты образы. Не о мастерстве построения диалогов. Говорят исключительно о своем личном жизненном опыте.

То есть мы имеем дело с ситуацией, когда «читатель провалился».

Любое произведение искусства (кроме архитектуры) полноценно существует только в том случае, когда его воспринял зритель, слушатель, читатель. Искусство – это вещь, так сказать, обоюдная. Писатель мог написать хорошо, но текст не прочитали. Или же ему «выдали» восприятие, свободное от литературы, то есть фактически прочитали текст не о тексте, а о себе самом, и только о себе самом.

Согласна, актуальность темы провоцирует на подобное восприятие. Но вместе с тем мы видим, что освобождение от злой учительницы литературы взрастило невоспитанного читателя. Читателя, который не умеет читать текст как текст, а созерцает как бы поверх написанного автором исключительно жизненный опыт – свой, тети Маши и соседа дворника алкоголика дяди Васи, и у всех сложилось не так, как у героев книги, поэтому (делается вывод) автор написал ерунду. И этот «ценный» опыт подобный читатель транслирует как «отзыв на книгу».

Следует ли отсюда, что писатели не должны отзываться на актуальные проблемы современности? Да нет, писатель, в идеале, существо свободное и пишет о том, о чем считает нужным, в том числе и о сиюминутном. Вопрос ведь – как он пишет.

Возьмем самый яркий и всем известный пример – «Отцы и дети». Тургенева раскатывали в тонкий блин именно за то, что он как-то «не так» изобразил нигилиста. Как он посмел, ведь речь идет о новых людях с передовыми идеями! То есть невоспитанный читатель, в сущности, был всегда… Тургенев написал шедевр, который остался в литературе, не потому, что изобразил нигилиста, а потому, что написал хорошее литературное произведение. Яркие образы, искрящиеся жизнью диалоги, глубокие мысли, великолепный русский язык. Сиюминутное можно обессмертить только таким образом.

В случае с «Отцами и детьми» писатель выполнил свою работу блестяще, а вот читатели провалились.

Читая воспоминания и литературную критику о том периоде, испытываешь неловкость за читателей и критиков. Так что, в общем, ничего нового не происходит.

Текст для книги – текст для блога

00:00 / 23.06.2018

Традиция публикации дневников и писем – личных записей - существовала очень давно. Писатели, мыслители, путешественники – все они отдавали себе отчет в том, что их записи могут представлять интерес для других людей. И большинство всегда учитывало это как при составлении записей, так и при подготовке их к публикации.

Мой любимый пример, наверное, - это Аполлинарий Сидоний, живший в пятом веке нашей эры. Этот римлянин был чрезвычайно высокого мнения о себе, о своих талантах, своем жизненном опыте. Поэтому все свои письма, написанные за долгую жизнь к разным адресатам, он собирал (делал копии) и в какой-то момент подготовил к публикации. Понятно, что тиражей в те времена никаких не было, но Сидоний предполагал распространить копии по изрядному количеству адресатов. Он рассортировал письма по тематике, отредактировал некоторые выражения, которые ему виделись не слишком удачными, и отдал переписчикам. Благодаря этой заботе, до нас дошли интереснейшие личные документы того времени.

Такими же тщательно подготовленными были и письма Плиния Младшего, да и многих других. Эти люди, жившие задолго до появления печатного станка, тем не менее отдавали себе отчет в том, что написанное для себя или для близкого человека – это одно, а написанное для других людей и для вечности – это все-таки нечто другое.