Записки из «Веселой пиявки»

С весной, сынок, у нас какие деда? О весне уж на Федосью известно. Федосья, — дедуля назидательно поднял коричневый палец, — это по-вашему, по-теперешному, двадцать четвертого января будет. На Федосью тепло — весна ранняя. А чтоб ошибки не получилось — еще Макария да Ефимия спросить: если на Макария ясно да на Ефимия в полдень солнце, весне точно ранней быть, ну а на Трифона небо в звездах — к поздней, стало быть, весне. — Я только рот разинул, а старик как горох сыплет: — Про лето мы с Крещения понятие имеем: ясно да холодно — к засухе, снеговерть — к урожаю. Хорошо и Татьяна скажет, снег на Татьяну — быть лету гнилым. А Евдокия подтвердит: теплый ветер на Евдокию мокрое лето кажет, северный ветер — жары не жди. Теперь про Мефодия, это день особый. Мефодий, надо тебе знать, на третье июля выпадает. На Мефодия дождь — сорок дней ему не переставать. И следить надобно за пауками, жабами да муравьями. Если паук паутину не плетет, ленится, точно к дождю, а сеть свою штопает — жди тепла и солнца. Жаба на траву выползла, мураши в кучки собираются — к грозе и ветру. Теперь — к Михею. Тихо на Михеев день — к ясной осени, ветродуй — в сентябре мокнем. Ну а с Семена бабье лето начинается, каков Семен, такая осень. Если на Арину журавли полетят — на Покров жди первого морозца, а нет — так до Артемия тепло простоит. И про зиму загодя знаем. На Воздвиженье птица в отлет двинулась — жди, что Астафий скажет: северный ветер на Астафия — к стуже, южный — к теплу, западный — к мокроте, восточный — к вёдру. Точный знак Сергий дает. Если на Сергия, когда капусту рубят, первый снег упадет, зима установится на Михайлу. А на Покров уже все яснехонько: упадет лист с дуба чисто — к легкому году, а не чисто — к лютой зиме...

Цепляюсь за прошлое, как Гете на смертном ложе за арнику. Уж очень он уважал это целебное растение, Бог весть почему. Мы, правда, знаем от Бориса Леонидовича, как от нее, родимой, небо спекалось. С этими травками много любопытного. Вот, скажем, Гавриил (из старших ангелов) пользовал кофеем занедужевшего пророка Мухаммеда. А уж целебные свойства ядов вообще наталкивают на философские обобщения. Яды входят в лекарства и творят добро, ибо благоразумная дозировка отравы ослабляет ее действие, на манер прививки. И вот Ларошфуко переносит эту идею на пороки: те включаются в добродетели (друг без друга они и вовсе не существуют, как Бог и Дьявол), а благоразумие, смешивая их, ослабляет действие пороков и умело пользуется ими для противостояния жизненным невзгодам.

Забавно, кстати, что еще одно лекарство-яд, наперстянка, на латыни называется точно так же — дигиталис, ибо digitus по-латыни палец, то есть перст, по форме цветка.

Ну вот, до латыни добрались. Подобно ослику Иа-Иа с великой печалью смотрю в зеркало: душераздирающее зрелище. Сие есть тело мое.

Hoc est enim corpus meum