Записки хирурга военного госпиталя

– Товарищ доктор, абитуриент Академии Тыла и Транспорта имени генерала Хрулева Вострецов, разрешите обратиться? – абсолютно спокойным, недрогнувшим голосом поинтересовался он у меня.

– О, как официально. Зам по тылу, значит, хочешь стать?

– Так точно!

– Без Тыла нет Победы! Так, кажется, у вас говорят?

– Говорят, – зарделся абитуриент и гордо выпятил широкую грудную клетку.

– Так чего ты там хотел спросить?

– Ой, – вдруг подпрыгнул будущий гений тылового обеспечения российских войск, – разрешите отлучиться?

– Валяй, – махнул я рукой, проводив взглядом его стремительно удаляющуюся по направлению к гальюну сутулую фигуру.

Пока я корпел над историей болезни, абитуриент вернулся из похода и скромно сел подле меня. Поелозив по дерматину еще не натертым казенными трусами задом, он громко крякнул и, убедившись, что я оторвался от бумаги, спросил:

– Товарищ полковник, а скажите, у вас платные палаты в госпитале есть?

– Че-его?!

– Платные палаты, спрашиваю, в госпитале есть?

– Не знаю, а тебе зачем?

– Я бы заплатил за свое пребывание в них.

– А у тебя и деньги есть?

– А как же, – он привычным движением выудил пластиковую карточку Сбербанка и с гордостью продемонстрировал ее мне.

«Да, такой парнишка точно нигде не пропадет, – мелькнуло у меня в голове. – Настоящий тыловик: кто о чем, а он о своей выгоде печется. Не успел еще поступить, не успел отучиться, а замашки уже истинного зампотыла».

– Так что, товарищ полковник, узнаете насчет платной палаты? – прервал он мои размышления.

– А? Ну да! Конечно, узнаю, – кивнул я. – Сейчас вот допишу и сразу узнаю. Ты пока поднимайся в инфекционное отделение, я чуть позже подойду. Зайди сейчас к нашей медсестре, она у входа за столом сидит, пускай тебя проводит.

– Да я сам дорогу найду. Я уже с ребятами переговорил, они мне объяснили, где инфекционное отделение.

– Тогда иди, я скоренько! – и уже про себя. – Надо же, какой шустрый: уже все успел выяснить. Надо таких тыловиков сразу на место ставить.

Я позвонил в инфекционное отделение, и потребовал, даже не потребовал, а строго-настрого приказал абитуриента Вострецова определить в самую густонаселенную палату.

– Но там у нас и так уже девять человек лежит? Что же, его десятым туда впихивать? – полувозмущенным голосом поинтересовалась дежурная медсестра инфекционного отделения.

– Как раз то, что надо! – бодро заверил я ее. – Быстрее поправится!

Разумеется, юный тыловик очень скоро попросился на выписку. Как только стал нормально ходить в туалет, его и турнули. Не знаю, понял ли он, что в этой жизни не все измеряется деньгами и не все можно купить? Полагаю, что вряд ли. Но урок получил неплохой. Не понимаю, откуда у парня из российской глубинки такая тяга к приспособленчеству? Кто его на этот путь наставил? Явно не с того свою жизнь начинает.

В среднем наиболее хитрым сачкам удавалось продержаться несколько месяцев. Большинству командиров частей, нормальных, настоящих командиров, претит, что их бойцы прохлаждаются в госпитале. Во все времена таких военнослужащих недолюбливали и презирали. Исключая, разумеется, боевые повреждения. Что получено на войне – это всегда святое и здесь не рассматривается. Я говорю о тех крепких парнях, что мечтают отсидеться за толстыми стенами госпиталя. Пересидеть в нем срок своей службы. Хоть какую-то ее часть.

Я закрывал глаза на нужных людей. Без которых нам пришлось бы совсем туго. Например, компьютерщики. Я в компьютерах ни в зуб ногой. Знаю только, как его включать, выключать да тыкать пальцем, набирая примитивный текст. А чтоб там изобразить какую диаграмму или красиво оформить титульный лист, то увольте. Не потяну.

Сказывается суровое детство. В нем не было ни гаджетов, ни интернета, а для того, чтоб позвонить по телефону, нужно было вначале бросить в щелку телефон-автомата монеты: или две по копейке, или одну «двушку». И затем каждую минуту добавлять еще по две копейки. И большинство игрушек моих вырезано из дерева. А самая любимая – лошадка, на которой я качался, не подозревая, что через пару десятков лет она станет музейным экспонатом.

Поэтому наш компьютерный гений Володя, непонятно, зачем призванный в армию: ему бы в Сколково, а его взяли и, не спросясь, обули в берцы, отбыл у нас почти целый год. Да, целый год он прогасился в госпитале. Вот, по большому счету, его воинская часть даже и не заметила потери бойца. А какой толк с длинного нескладного парня, носящего очки? В чем его польза родному воинскому коллективу? У нас он больше нужных дел сотворил, чем если б подносил снаряды в той артиллерийской батарее, где числился в составе боевого расчета.

Таких, как Володя, просидевших весь свой положенный военный год в тепле и уюте, было не так уж много: человек пять – шесть от силы. И в основном все они, за исключением нашего гения, активно трудились в штабе.