Записки хирурга военного госпиталя

Жил Шурик – не тужил. Катался как сыр в масле. Парень он крепкий: боксер с каким-то там разрядом и природным даром убеждения. При нем процветали порядок и взаимопонимание. И он не избежал соблазна: выставить себя ВКонтакте. Показал, как служит. Нет, пулеметными лентами он не обвешался, где их в госпитале взять? И из танка глупую голову не высовывал. Тут другое. Появившееся свободное время он убивал качанием мышц. Дело нужное, а в армии и вовсе востребованное и поощряемое. Сильный солдат (матрос) – отличный воин, слабакам в вооруженных силах не рады. Даже существуют такие регулярные армейские развлечения, как «спортивные праздники» – это когда до одури бегают многокилометровые кроссы с полной выкладкой да тянут толпой канат в разные стороны: кто кого перетянет.

Шурик натаскал к себе в палату разного железа: гири, гантели, какие-то пружины, и ну наращивать мышечную массу. Я, в принципе, не возражал. А чего? Парень с возложенными на него обязанностями старшины справляется. Старшая сестра Елена Андреевна на него не нарадуется, только с позитивной стороны отзывается. Пускай тешит себя тренировками. Это же не водку в тихан глушить.

Да только с размахом начал качаться солдат Рябов, по науке, с соблюдением питания и прочих условий. И ладно бы, он двойную порцию на обед требовал, он начал специальное спортивное питание приобретать. Мама ему деньги на это высылать стала. Заказал по интернету – курьер доставил. Он торчит в палате, в дорогом спортивном костюме, правильно питается прямо там же, здесь же и качается, и все это на фотокамеру фиксирует. Красота. Мышцы растут, рельеф усиливается, а стол в палате завален разными баночками и пакетиками. На спинке кровати, как ненужная вещь, небрежно наброшена военная форма. Мол, она ему уже и ни к чему.

Я закрывал глаза на его художества, да и, сказать по правде, не часто в ту палату и заходил. А чего в нее заходить, если в ней настоящих больных нет? Шурик мне глаза не мозолил. Я вот не интересовался, чем старшина больных хирургического отделения Рябов свой досуг наполняет, а его командир роты – старший лейтенант Боборыкин нашел минутку выяснить, чем его подчиненные промышляют. Откопал его страничку в соцсетях и тщательно ее изучил.

А изучив, пришел в совершенное негодование. Дело в том, что рядовой Рябов числился в роте охраны. И рота та склады весьма секретные охраняла. Не знаю, что там такого в них ценного хранили, только рота старшего лейтенанта Боборыкина круглосуточно, 24 часа в сутки, и семь дней в неделю берегла вверенные ей объекты, расположенные в глухом лесу, окруженные непроходимыми болотами и топями, как зеницу ока. Летом там несметные полчища жадных до человеческой крови комаров изводили караульных. Зимой донимали свирепый ветер и морозы. И солдаты из караулов не вылезали, обрекая себя на вечную ссылку. Как говорится, через день – на ремень.

В роте каждый боец на счету. А тут – нате: Шурик со своим надуманным сколиозом и жуткими болями в позвоночнике гирьки по два пуда с непринужденной улыбочкой на отъетой мордашке часами тягает и гантельками десятикилограммовыми чудеса атлетизма с удивительной легкостью демонстрирует. Вначале Боборыкин вышел на меня:

– Товарищ начальник отделения, у вас там мой боец Рябов уже, поди, загостился? Когда я его могу забрать в часть?

– Никогда. Он тяжело болеет. Проходит обследование. Куда забирать больного человека? У него же сколиоз с выраженным болевым синдромом.

– Болеет?! А вы хоть раз к нему в палату после отбоя заходили или его страничку ВКонтакте палили? Знаете, чем он у вас там, в отделении, занимается?

– Лейтенант, – я нарочно придал своему голосу напыщенную строгость, – вы с кем так разговариваете?! С Ванькой-взводным или с вашим прапорщиком, а?!

– Извините, товарищ, эээ?

– Полковник!

– Извините, товарищ полковник, – голос его заметно дрогнул, – но он у вас совсем от рук отбился. Он, уже не стесняясь, себя ВКонтакте…

– Старлей, я что, похож на человека, который сидит ВКонтакте и выискивает в нем своих больных?

– Виноват, не знаю, – замялся мой оппонент, – сейчас многие этим грешат.

– Товарищ старший лейтенант, больной Александр Рябов еще не до конца провел обследование и не завершил всего курса лечения. Поэтому он остается у нас. Вам понятно?

– Товарищ полковник, – голос на том конце пытался быть настойчивым, – но он у вас уже четвертый месяц находится. А у меня каждый боец на счету.

– Медицина – дело непростое. Тут нельзя все вот так с кондачка решать. Время нужно.

– Так он у вас и дембель на хирургии встретит.

– Не исключено.

– Так, а мне-то другого бойца не дадут, пока Рябов в роте числится.

– Боборыкин, ну, вы же командир роты! Что, без Рябова там все развалится? Он что, самый опытный караульный?

– Из-за Рябова у меня недокомплект. Я буду выходить на ваше начальство!

– Ваше право, – спокойно рассудил я и повесил трубку.

Вызванный в мой кабинет для беседы Шурик все время прятал от меня глаза и всякий раз, когда я повышал голос, шумно вздыхал, играя сформировавшимися, словно на дрожжах, рельефными мышцами.