Записки художника-архитектора. Труды, встречи, впечатления. Книга 1

— Две недели добивался, — говорил Якунчиков, — все не хотел уступать, да я его довел, и вот все-таки скинул.

И скидка-то была грошовая.

Мелкая скупость, скаредничество, крохоборничество наблюдалось всюду. На тех же бульварах, где «гарсон» (а ему лет под шестьдесят, и своих у него растет четверо гарсонов) раскланивается с вами, получив на «чай» десять, а то и пять сантимов (четыре или две копейки). Там в поздние часы вечера и ночью появляется убогая фигура старика с корзинкой за плечами и с палкой, на конце ее приделан острый тонкий гвоздь, собирает окурки и кладет в корзинку. Из окурков выделывают табак и продают его в табачные лавчонки. А табак во Франции, как и в Австрии, скверный, там монополия — государственный доход.

В книжном деле тот же жульнический подход. На книгах почти никогда не ставили года издания. Всегда новая>[1087].

Как-то Якунчиков[1088] предложил нам съездить на Рождество дней на пять в Лондон. Поехали мы втроем. Якунчиков уже бывал в Лондоне, и случай представился удобный. Дорога от Парижа до Кале скучная. Обнаженные поля, оголенные тополя, хмурое зимнее небо, кое-где в долинах лежал снег и на его фоне красновато-коричневые черепичные крыши домиков. Безлюдно. Уныло. Чем ближе к Кале, тем становилось теплее. Вот и Ла-Манш. Неприглядная масса холодной воды сизо-серого цвета. Небольшой пароход совершает переезд в 3/4 часа. Море бурливо. Ветер так и рвет, и свистит, и сдувает с палубы. Показывается скалистый белого цвета берег Англии. Суетливый порт в Дувре, затесненный массой судов, вокзал у пристани, и поезд быстро мчит в Лондон. Через 3 часа с грохотом въезжаем в главный вокзал Чаринг-Кросс.

Уже иная температура. Тепло. Вечерний туман желтого цвета над Темзой и над всем городом, и этот туман только один Уистлер мог передать не только своей кистью, но и своим талантливым карандашом. <Чувствуется с первых шагов, что вступил на какую-то особенно твердую почву. Во всем необычайная сдержанность, но под ней скованная энергия крепкого народа с его многовековой культурой. Все кругом солидное, все идут, важно и деловито ступая. Нет оранья парижских бульваров, нет окурков и брошенных газет на тротуарах. Стройные фигуры англичанок, скромно, но изящно одетых. Всюду цилиндры и черные сюртуки под раскрытым пальто. Типичны «боби» — полисмены, с важным видом поднимающие свою белую палочку на переездах, а в дождь становящиеся в ниши у домов, так что его фигура сливается с каменной массой стены. Постройки — темный глянцевитый кирпич отличной машинной прессовки, вперемешку с серым песчаником, из него же выделаны и архитектурные детали.

В пять дней Лондона нельзя осмотреть>[1089]. В десять дней Лондона нельзя осмотреть. Он подавляет своим многолюдием и обилием улиц, площадей и бесчисленных памятников в огромных скверах. Посещения Британского музея, Вестминстерского аббатства были намечены как обязательные. Нельзя же, думалось, не увидеть парфенонских фризов, увезенных (попросту украденных) из Греции лордом Эльджином[1090]. Нельзя же не поклониться могилам Шекспира, Байрона и Дарвина у холодных темно-серых стен Вестминстера[1091]. Но, войдя через портик с 44 ионическими колоннами в обширные залы Британского музея, теряешься перед этим колоссом сокровищ человеческой культуры. В многочисленных залах глаз восхищен [видом] расписных греческих ваз, не оторвешься от витрин рукописных миниатюр; праздничная майолика Италии, лиможские эмали, бронза… Тут нужно месяцы для обзора! Также Национальная галерея вызвала досадное чувство недостатка времени, чтобы рассмотреть непревзойденные шедевры Ван-Дейка, лучшие здесь работы Гольбейна, очаровывающие колористическим фейерверком полотна Тернера и задушевные интимные портреты Гейнсборо. Слишком много хорошего! Не хочется уходить…

Мост Александра III. Открытка начала XX в.

Заинтересовали меня удаленные рабочие кварталы (Уайтчэпль) и лондонские доки на Темзе, как и сама Темза. Какая нищета людская, сдержанная пока… В отдаленных кварталах еще сохранились старые дома XVII в., фахверковые постройки[1092], такие же, как я видел в Руане. А мелкий теплый дождь льет с утра, к обеду немного рассеется мгла, и уже фонари зажжены в два часа, и вновь ползет туман… Но хорошо, ново, интересно. <Якунчиков был нашим чичироне>[1093]. И жаль, мало времени. <Понадобилось Якунчикову зайти в банк получить по переводу деньги. «Королевский» банк где-то на Пикадилли, все необычайно солидно. Получив кучки золотых фунтов стерлингов, Якунчиков обнаружил лишний фунт. Обращается ко мне с просьбой проверить. Оказывается, действительно, лишний фунт. Якунчиков объясняет кассиру ошибку, а тот ему в ответ:

— Английский банк никогда не ошибается! — и захлопнул свое окошечко.

Якунчиков обратился к швейцару, похожему на лорда, швейцар также горделиво подтвердил, что ошибки быть не может, а если у джентльмена есть лишний фунт, то он может опустить его вот в эту кружку для бедных.