Записки Мегрэ. Первое дело Мегрэ. Петерс Латыш

Шеф, конечно же, знал больше, но светскому человеку Ле Брету явно претила необходимость оказывать помощь комиссару полиции Ле Брету.

– Понимаете, Мегрэ, на карту поставлены очень большие деньги. С самого детства Лиз Жандро знает, что является центром этой маленькой вселенной. Она никогда не была обычной маленькой девочкой, в ней всегда жила наследница дела Бальтазаров. Более того, она ощущает себя духовной последовательницей Гектора Бальтазара.

И он с сожалением добавил:

– Несчастная девушка.

Затем, не скрывая любопытства, спросил:

– Вы уверены в том, что рассказали мне о графе д’Ансевале?

Этот вопрос не давал покоя светскому Ле Брету, и, несмотря ни на что, недоверие брало верх.

– Он часто приходил поздно вечером к мадемуазель Жандро, если не прямо к ней в спальню, то, по крайней мере, в ее будуар на третьем этаже.

– Ну, это совсем другое дело.

Неужели различия между будуаром и спальней было достаточно для того, чтобы он вздохнул с облегчением?

– Позвольте мне задать вам еще один вопрос, месье комиссар. Мадемуазель Жандро когда-нибудь упоминала о своем намерении выйти замуж? Интересуется ли она мужчинами? Как вы считаете, ее можно назвать фригидной женщиной?

Ле Брет не мог прийти в себя от изумления. Он в ступоре смотрел на своего маленького секретаря, который внезапно заговорил с ним в такой манере, да еще о людях, к которым никогда не приближался. В его взгляде ощущалось невольное восхищение и легкое беспокойство, словно он внезапно оказался перед колдуном.

– О ней ходит много слухов. Достоверно известно, что она отклонила самые блестящие партии.

– А о ее любовных похождениях не судачат?

Комиссар определенно солгал, когда ответил:

– Не знаю.

Затем более сухо добавил:

– Уверяю вас, что я не позволяю себе задавать подобные вопросы о приятельницах моей жены. Видите ли, мой юный друг…

Он чуть было не заговорил высокомерным тоном, как, наверное, сделал бы это на бульваре Курсель, но вовремя спохватился.

– …наша профессия требует крайней осторожности и такта. Я даже подумываю…

Мегрэ почувствовал, как по спине пробежал холодок. Теперь у него наверняка отберут это дело и потребуют, чтобы он вновь сел за свой черный стол и целыми днями копировал протоколы в журналы и составлял справки об отсутствии доходов.

На несколько секунд слова комиссара повисли в воздухе. К счастью, государственный чиновник Ле Брет одержал верх над светским человеком.

– Поверьте, в этом деле нужно быть очень, очень осторожным. При необходимости, если вас будет что-то смущать, сразу звоните мне домой. Кажется, я это уже говорил. У вас есть мой номер?

Он написал его сам на листке бумаги.

– Я попросил вас прийти сюда сегодня только для того, чтобы помочь вам ускорить расследование. Я и представить себе не мог, что вы уже так продвинулись.

Однако руки при прощании он ему не подал. Мегрэ снова стал полицейским, который к тому же нарушил спокойствие круга, где в обращении была только эта визитка: «месье и мадам Ле Брет де Плуинек».

Было где-то около полудня. Мегрэ вошел в здание на набережной Орфевр. Слева по коридору он заметил кабинет, все стены которого были оклеены карточками службы сдачи комнат внаем. Он впервые поднимался по широкой пыльной лестнице не в качестве посыльного из комиссариата, как это уже бывало раньше, а, можно сказать, по своему собственному делу.

Вдоль длинного коридора располагались двери с именами комиссаров на табличках, застекленный зал ожидания. Мимо Мегрэ прошел инспектор, сопровождавший мужчину в наручниках.

Мегрэ вошел в кабинет, распахнутые окна которого выходили на Сену. Этот кабинет не имел ничего общего с тем, в котором работал он. Кто-то разговаривал по телефону, кто-то составлял рапорт; один инспектор, сидя на углу стола, спокойно курил трубку. Жизнь здесь кипела и бурлила в небрежно-дружеской атмосфере.

– Видишь ли, малыш, ты, конечно, можешь поднять картотеку уголовного учета, но я не думаю, что там на него что-то есть. Насколько мне известно, он ни разу не привлекался.

Бригадир лет сорока обращался к нему со снисходительным добродушием, как к абсолютно несведущему человеку. Они находились в кабинете Бригады по охране нравственности. Эти люди прекрасно знали среду, в которой вращался граф д’Ансеваль.

– Скажи-ка, Ванель, как давно ты видел графа?

– Боба?

– Да.

– В последний раз он попался мне на глаза на скачках, и был он там вместе с Дэдэ.

Мегрэ объяснили:

– Дэдэ – это тип, у которого гараж на улице Акаций. А в гараже – всегда одна или две машины. Понимаешь, малыш?

– Кокаин?

– Не без этого. А попутно наверняка еще всякие мелкие делишки. Не считая женщин. Граф, как его все называют, по уши увяз в этом болоте. Мы давно могли бы его взять на паре-тройке безделиц, но решили пока повременить с этим в надежде, что он выведет нас на более крупную рыбу.

– У вас есть его последний адрес?

– А тебе не кажется, что твой комиссар лезет в наш огород? Осторожнее, малыш! Смотрите, не спугните Боба. Не то чтобы нас очень интересовала его персона, но такой парень, плюющий на общественные нормы, может далеко зайти. У тебя что-то серьезное?