Записки Мегрэ. Первое дело Мегрэ. Петерс Латыш

И тогда Мегрэ успокоился. Ум его обрел ясность и трезвость, несмотря на шампанское и отборный коньяк, которым его усердно потчевали. Иногда он тоже бросал взгляд на свои часы. Еще совсем недавно он служил в вокзальной полиции и знал наизусть расписание основных поездов.

Дэдэ не просто так сказал о поезде. Они действительно собирались уезжать, все трое. Вероятно, у них уже были на руках билеты. Поэтому каждые полчаса количество возможных рейсов сокращалось. Гаврский поезд, который мог доставить их к какому-нибудь теплоходу, отправился десять минут назад с Сен-Лазарского вокзала. Страсбургский поезд должен был отправиться с Восточного вокзала через двадцать минут.

Дэдэ был не из тех людей, кто станет прятаться в какой-нибудь деревне, где его смогут найти. Его машина стояла неподалеку, у тротуара улицы Тильзит.

Они уезжали без багажа. И машину они, наверное, бросят у вокзала.

– Хватит пить, Люсиль. Насколько я тебя знаю, кончится тем, что тебя вырвет прямо на скатерть, а это неприлично. Анжелино, счет!

И, продолжая свою игру, Дэдэ театральным жестом остановил якобы собирающегося расплатиться Мегрэ:

– Даже не думай! Я же сказал, что это небольшой семейный праздник…

Он с гордостью открыл бумажник, распухший от тысячных купюр. Даже не взглянув на счет, он сунул одну из них в руку Анжелино со словами:

– Сдачи не надо!

Он просто наслаждался этой уверенностью в себе!

– А теперь, дети мои, пора в путь. Отвезем Люсиль на вокзал, а потом пойдем к Бобу. Как тебе, Жюль? Тебя не шатает? Наш друг Альбер тебе поможет. Да-да! Держи его за руку, Альбер. А я позабочусь о нашей даме.

Часы показывали половину двенадцатого. Эта часть авеню Ваграм была плохо освещена, светлее было только ниже, возле площади Терн. Хозяин как-то странно посмотрел им вслед, и не успели они сделать и десяти шагов по тротуару, как он поспешно опустил жалюзи, хотя внутри еще сидели два-три клиента.

– Держи его крепче, Альбер. Будет досадно, если он разобьет себе лицо, тогда наш друг Боб вряд ли его узнает. Прошу сюда, дамы и господа!

Если бы на углу улицы был полицейский, Мегрэ позвал бы на помощь, так как не был уверен в том, что его ждет. Ему слишком многое рассказали и показали. Он понимал, что судьба его решилась, как только он вошел в итальянский ресторан.

Но полицейского нигде не было видно. На другой стороне улицы в полумраке прогуливались несколько девиц. На горке, конечной остановке, стоял пустой трамвай с окнами мутно-желтого цвета.

У Мегрэ оставалась надежда, что его спутники не станут стрелять. Им требовалось время для того, чтобы прыгнуть в машину и уехать подальше от квартала, прежде чем поднимется тревога.

Нож? Возможно. Сейчас это было модно. И боксер Альбер крепко держал его за руку под предлогом заботы о нем.

Сейчас Мегрэ сожалел, что не решился проткнуть одно из колес. Если бы он подождал несколько минут, пока полицейский повернется к нему спиной, он смог бы сделать это незаметно.

Было почти двенадцать. Оставалось всего два поезда, готовых к отправлению: один – в Бельгию с Северного вокзала, другой – в Вентимиль, с Лионского вокзала. Но Вентимиль был далеко.

Мадам Мегрэ, наверное, ждала его за шитьем. Жюстен Минар играл на своем контрабасе в ресторане «Клиши», где вывешивалась карточка с номером исполняемого произведения. Интересно, ему удалось избавиться от Жермен? Мегрэ был уверен, что сейчас она сидит там, в ресторане, а музыкант мучается вопросом, что с ней делать дальше.

На улице Тильзит не было ни одной живой души, ни единого фиакра. Лишь серый автомобиль стоял у края тротуара, и Дэдэ, усадив Люсиль на заднее сиденье, сел за руль и попытался завести мотор.

Возможно, они собираются отвезти его в еще более пустынное место на берегу Сены или канала Сен-Мартен, чтобы затем бросить его тело в воду?

Мегрэ совсем не хотел умирать, и в то же время он словно смирился. Конечно, он сделает все возможное, чтобы защититься, но шансов на успех было так мало! Левой рукой он сжимал в кармане связку ключей.

Хоть бы мотор не завелся! Но, несколько раз чихнув, он ровно заурчал, и машина завибрировала.

Кожаная куртка лежала на сиденье, но Дэдэ почему-то ее не надевал. Может, он собирался нанести удар сверху вниз? Или это сделает боксер, который стоял сзади Мегрэ и не отпускал его правую руку?

Развязка неумолимо приближалась, и, вероятно, в эту минуту в голове Мегрэ промелькнуло: «Господи, сделай так, чтобы…»

Словно в ответ на молитву послышались голоса. Двое подвыпивших мужчин спускались по авеню Ваграм. Они были во фраках и черных пальто; засунув набалдашник трости в карман, они шагали, напевая модную песенку, часто исполняемую в кабаре.

– Садись, Жюль, дорогой! – произнес Дэдэ с поспешностью, которую Мегрэ еще успел заметить.

И когда он поднял правую ногу, чтобы сесть в машину, на его голову обрушился сильный удар. Он инстинктивно нагнулся, и это несколько смягчило силу. Перед тем как потерять сознание, он смутно различил приближающиеся шаги и голоса, шум отъезжающей машины.