Записки мертвеца

— Мы и наводим. Лучше что ли, чтоб они и дальше по магазам сидели и дань свою брали? Да и так-то особо лютых полкан наказывает, причём показательно. Надо только, чтоб факты были какие-то. Ну, или если бандосы попадаются несговорчивые: начинают, например, чёрные понты гнуть какие-нибудь, мол, пошёл ты нафиг, командир-начальник, я на тех, кто погоны носит, не батрачу. И всё в таком духе. Таких — либо в расход, либо в заключение. Пока их таких, вроде, в музее местном держат под охраной. Есть тут такой музей: музей следственной тюрьмы, прикинь? Раньше туда школьников водили, показать им, мол, смотрите, ребята, как в страшные времена тоталитаризма людей мучили и репрессировали. Теперь вот, видишь, камеры тамошние по назначению используют. Впервые с тех самых мрачных времён тоталитаризма. Но это временно всё: говорю, Старкову тут свободные руки нужны, а на охрану дураков всяких он не хочет шибко много людей оставлять. Поэтому скоро, как этих зэков побольше наберётся, их в Знаменское этапируют, и там уже тыловики за ними за всеми смотреть будут.

Компания, с которой изначально был рядовой, уже разошлась, и мы остались в беседке вдвоём. Рядовой закурил ещё одну сигарету. Он не спешил уходить вместе со своими: ему явно было приятно чувствовать себя в моём присутствии этаким хранителем здешних сплетен, и делиться своими тайными знаниями, отвечая на мои бесконечные вопросы.

— В основном, — продолжал рядовой, — В тюрягу кидают главарей всех этих магазинных шаек с районов. Чтобы шайку обезглавить, как ты понимаешь, и чтобы другие члены этой шайки были более податливыми. Психологически тонкая штука такая, наверное. Чисто менеджерская тема какая-то. Если главарь какой-то совсем безбашенный был — настолько, что даже своих затиранил — то его Старков к расстрелу приговаривает, на потеху и к удовольствию бывших подчинённых этого лютого типа. Если же главарь в авторитете, и если совсем какой-то жести жестокой не натворил за времена анархии, то его — в тюрьму-музей, а потом — в Знаменское. А пастве его уже делается то самое предложение, от которого невозможно отказаться. Альтернатива работе на благо нашего доблестного батальона — та же самая тюрьма, где непокорных обещают ломать через колено. Вот такие дела.

Когда рядовой закончил свой рассказ, я взял у него ещё одну сигарету. В этот раз затяжки дались мне легко, и кашлять почти не хотелось.

— Слушай, удачно, что я тебя встретил. Ты, по ходу, всё про всех вообще знаешь, — сказал я, отчасти намеренно льстя своему собеседнику, а отчасти искренне давая оценку его осведомлённости обо всех делах здесь.

— Да-а… — отмахнулся рядовой, — Не всё и не про всех. Про тебя вот — почти ничего. Кроме того, что ты сейчас первый раз в жизни сигарету куришь, х-ха-ха!

— А знаешь, где тут что-то типа больницы для пострадавших?

— Пострадавших?

— Ну, не знаю, как ещё назвать. Для тех, в общем, кого сюда привезли, и кому помощь медицинская нужна.

— А. Так в медпункте, вроде, все такие. И наши, и просто люди случайные.

— А где он, этот медпункт?

— В онкодиспансере. Был у нас тут такой, прямо в центре. Сейчас, поскольку там оборудования много всякого осталось, его под медпункт переделали. Вам разве экскурсию не проводили, когда вы только прибыли?

— Нет, только в гостиницу отвели.

— В гостиницу?

— Да. Вон, в ту, — я указал пальцем на место, в котором находился наш новый дом.

— Хорошо живёте! А нас вон, в торговый центр закинули, сразу около штаба. Это пока. Я всё надеюсь, что когда-нибудь, как остальным, дадут какую-нибудь постоянную работёнку на участке, и возвращаться сюда уже не придётся. Как тем, с телецентра. Вот уж работа так работа! Сиди себе там, вещай, рассказывай про победы бравого бригадира Старкова. Спать там же разрешают. Пропитание, правда, нужно самому себе добывать. Но то ерунда.

Я докурил сигарету и отправил второй окурок в ту же мусорку, в которую выкинул первый. Потом я ещё раз поблагодарил рядового за информацию, и мы разошлись. Уже на дороге к медпункту я понял, что так и не узнал имени своего собеседника. А впрочем, подумал я, зачем мне оно? Кто знает: может, это была наша первая и последняя встреча.

Следом я отправился в медпункт. Место я нашёл не сразу: пришлось поплутать по закоулкам в поисках нужного дома. Никогда не обращал внимания на онкодиспансер в центре города и очень удивился своей былой невнимательности, когда увидел его. Огромное, красивое здание, выходящее фасадом прямо на главную улицу, которое, пожалуй, трудно было не заметить хотя бы из окна проезжающего автобуса. Видимо, в былую пору места, связанные со смертью, мало привлекали моё внимание.

Внутри на проходной я спросил у девушки сержанта про Ангелину и Аркадия. Соврал, что я их большой друг, случайно увидевший, как их привезли сегодня вечером. Сказал правду о том, что я был вместе с ними в Радуге, и что в последний раз мы виделись много недель назад, и что мне жутко хочется увидеть их снова.