Записки метеоролога

Встреча с ним произошла в большом помещении отдела. Предполагалось, что диссертация будет ему передана для просмотра, но он от этого предложения отказался и стал её просматривать во время встречи с нами. Он сразу же обратил внимание на то, что её содержательная часть относится к авиационной климатологии и только одна глава к авиационной метеорологии, т.е. диссертация не содержит прогностической части. Это, собственно говоря, и явилось причиной того, что он не рекомендовал диссертацию к защите в ГМЦ СССР. Главу же, относящуюся к авиационной метеорологии, он не стал принимать во внимание, так как при её просмотре у М.В. Рубинштейна возникли некоторые затруднения в определении различий между правилами полётов по приборам (ППП) и визуальных (ПВП).

Наша попытка прояснить этот вопрос натолкнулась почему-то на нежелание и отсутствие времени понять суть вопроса. В общем, от защиты диссертации в ГМЦ СССР пришлось отказаться.

Дальше решили изучить возможность защиты диссертации в Ленинграде. Вернувшись в Архангельск, я позвонил в Ленинград профессору кафедры авиационной метеорологии Академии ГА А.М. Баранову, крупнейшему учёному в области авиационной метеорологии, чтобы посоветоваться с ним в отношении завершённой мной работы над диссертацией. Для Александра Михайловича это оказалось несколько неожиданным, но он всё равно поздравил меня с этим событием и с готовностью согласился познакомиться с моим трудом.

Мы с ним давно были знакомы, ещё с тех пор как я работал в Коми УГА старшим инженером по метеообеспечению полётов и ещё в то время он предлагал мне аспирантуру и я подавал документы в Академию ГА, но мою просьбу отклонили, так как я к этому времени перешёл в другое ведомство – Северное УГМС. Мы договорились, что я перешлю ему свою диссертацию, а когда он ознакомится с ней, он мне сообщит об этом, и я приеду для обсуждения в Ленинград.

Через некоторое время А.М. Баранов позвонил мне и сказал, что внимательно прочитал мой труд и сделал совершенно определённый вывод, что он отвечает уровню диссертации и подходит для защиты. Для обсуждения моей работы и решения вопроса о защите в Питере, он пригласил меня приехать к нему в Ленинград.

В оговорённое время я прибыл в Ленинград, и встретился с ним в стенах Академии ГА. В одной из свободных аудиторий у нас состоялось обстоятельное обсуждение диссертации. В памяти остались его истинно питерская интеллигентность, деликатность и доброжелательность.

В начале обсуждения он ещё раз повторил, что диссертация представляет законченное исследование, актуальное для практической деятельности и отвечающее требованиям для защиты. У него было довольно много вопросов, которые он деликатно предварил замечанием, что я их глубоко исследовал и поэтому знаю их лучше него. Ответы мои его вполне удовлетворили. Не забыл он отметить и понравившийся ему язык изложения материала. Затем перешли к обсуждению вопроса: где защищаться? Александр Михайлович был членом двух спецсоветов по защите диссертаций: при Главной геофизической обсерватории имени А.И. Воейкова и Ленинградском гидрометинституте и, вполне естественно, был хорошо осведомлен об обстановке в них. В ГГО подавать на защиту он сразу же не рекомендовал по причине серьёзных внутренних напряжений в спецсовете. После некоторый раздумий тоже по каким-то веским причинам он отклонил защиту и в ЛГМИ. То есть получилось так, что в Питере защищаться негде.

Желая всё же как-то оказать мне помощь, Александр Михайлович предложил мне из двух спецсоветов собрать один для защиты моей диссертации. Поскольку в его практике такие случаи были, то он предложил свои услуги для этого. Такое предложение с его стороны было вызвано ещё и тем, что оба спецсовета были ориентированы для защиты теоретических работ, тогда как моя работа имела в основном прикладное назначение. Но для меня это было нереально даже на тот случай, если бы я был жителем Ленинграда, но поскольку я им не был, то я посчитал эту проблему неподъёмной.

Надо было искать другие спецсоветы. Обо всём этом я проинформировал своих научных руководителей, и мы вместе продолжили поиск других спецсоветов для защиты диссертации.

В волжско-камских университетах: Казанском, Саратовском и Пермском, где были кафедры метеорологии, в то время спецсоветов не было. В Одесском гидрометинституте как-то не было желания защищаться. Остались только Новосибирск, Владивосток и Ташкент, где при региональных НИГМИ были спецсоветы. Однако до них дело не дошло, так решение вопроса, как это иногда бывает, пришло неожиданно.