Записки метеоролога

Г.К. Сулаквелидзе, который диссертацию не читал, прослушав информацию доцента Асатиани, сделал вывод, что в диссертации содержится обычное тривиальное климатическое описание, похожее на все остальные, с той лишь разницей, что оно привязано к определённой территории. Несколько смягчил гнетущую обстановку доцент Н.И. Рамишвили, который листал диссертацию во время моего неудачного доклада. Он сказал, что вычитал довольно интересные вещи, о которых раньше не слышал и не сталкивался, и которые, на его взгляд, являются результатом осмысления и обобщения богатой практической деятельности, и набросился на доцента Асатиани, который, по его мнению, даже не прочитал интересную работу.

Его выступление, хотя и несколько смягчило гнетущее впечатление о моей работе, но всё равно тяжёлый осадок остался. Всё же решили допустить меня к защите после устранения недостатков и замечаний, главным из которых было о переносе главы 5 о влиянии сложных метеоусловий на визуальные полёты: перенести вперёд. Это было наиболее существенное замечание, и само предложение о переносе, на мой взгляд, нарушало логику и смысл содержания диссертации и лучше всего подтверждало, что доцент Асатиани диссертацию не читал.

Но это ещё не самое главное. Главное же заключалось в том, что, учитывая предварительные положительные отзывы, которые были до этого заседания кафедры, я пронумеровал страницы и переплёл диссертацию, в чём также сказалась моя неопытность. Решение же кафедры вольно или невольно приводило к перепечатыванию 160 страниц текста диссертации. После заседания кафедры ко мне подошёл доцент Т.И. Рамишвили и сказал, что диссертация моя дельная, и чтобы я сильно не расстраивался, так как на предварительной защите почти все проходят через это «чистилище» у Г.К. Сулаквелидзе, зато на основной защите его не узнать – он сама доброжелательность. Я тогда ещё не знал, что доцент Рамишвили является членом спецсовета, и его роль в защите моей диссертации будет очень значительной.

Вылетев самолётом домой в Архангельск, я сделал остановку в Москве, чтобы встретиться с моими научными руководителями и проинформировать их о предварительной защите. Они самокритично посетовали на себя, что не организовали предварительной защиты у себя в МО ВНИГМИ, забыв о том, что я работаю не в научном учреждении. Но что произошло – то произошло. Надо выбираться из этой полосы невезения. Пришлось затратить много времени на «перекомпоновку» диссертации. Да и не хотелось снова ввязываться в защиту.

Как-то весной уже следующего года мне позвонил З.М. Маховер и сказал, что в разговоре с Г.К. Сулаквелидзе тот спрашивал, куда я пропал. Этот разговор вывел меня из заторможенного состояния и я сразу позвонил Г.К. Сулаквелидзе. В разговоре он спросил у меня, куда я подевался. И сказал, чтобы я приезжал и готовился к защите.

Подготовка к защите

Через непродолжительное время, побывав на заседании Межведомственного совета по авиационной метеорологии в Москве, я вылетел в Тбилиси. Снова мне пришлось остановиться у Георгия Константиновича. Так же, как и в прошлый раз, за утренним чаем у нас состоялась беседа, из которой я узнал много интересного. Кое-что я запомнил.

В молодости он был известным альпинистом. Во время войны он с группой альпинистов снял фашистский флаг с наивысшей точки Кавказских гор с горы Эльбрус. О Грузии он говорил, что, поскольку она находится между Европой и Азией, то это наложило свой отпечаток на менталитет грузинского народа: у большинства менталитет имеет европейские черты, а у части народа добавляются и азиатские черты. Применительно к Сталину имеет место преобладание азиатских черт в их худшем виде – азиатского деспота.

А когда перешли к моим делам, он выразил удовлетворение их состоянием, порекомендовал двух оппонентов, с которыми я должен встретиться и передать им диссертацию, просмотрел и утвердил автореферат диссертации, назначил время и место защиты. Автореферат я взял с собой и размножил его в фотоофсетной лаборатории Северного УГМС и разослал в 30 адресов. Георгий Константинович также предупредил меня, чтобы я ни в коем случае не дарил никому из членов спецсовета ни подарков, ни цветов, в том числе после удачной защиты никого из них не приглашать на банкет. Защита диссертации была назначена на начало июня.

За неделю до защиты я прилетел в Тбилиси, устроился с жильём в аспирантской комнате общежития ТГУ. На другой день я встретился с Г.К. Сулаквелидзе, который сказал мне, что защита состоится в назначенное время, и на меня возлагается оповестить всех членов спецсовета и оппонентов о месте и времени защиты и узнать, будут ли они присутствовать. Он напомнил мне также о своих требованиях в отношении них. Но главной, конечно, была подготовка доклада продолжительностью не более 20 минут.