Записки музыковеда 3

«Фантастическая симфония» — одно из самых гениальных и новаторских произведений мирового симфонизма. Это первое в истории романтической музыки програмное симфоническое сочинение. Это первая в мире симфония, где автор вводит лейттему — повторяющийся, но видоизменяющийся мотив, который символизирует героиню в изменяющихся обстоятельствах. Это первое в истории симфоническое произведение, поражающее таким буйным цветением красок. Берлиоз — один из немногих композиторов, который владеет оркестром с таким совершенством, который досконально знает и постоянно расширяет оркестровые возможности, извлекает из оркестра невиданные эффекты, изобретает новые, неслыханные сочетания инструментов. Этим, как считают некоторые музыковеды, он компенсирует свой не очень яркий мелодический дар, на который композитор сам не раз сетовал. Огромным вкладом в музыкознание стал теоретический труд Берлиоза «Трактат об инструментовке» (с приложением — «Дирижер оркестра»). Программа симфонии написана Берлиозом и основана она на факте биографии самого композитора — романтической истории его любви к актрисе Гарриетт Смитсон. Но автобиографические мотивы в музыкальном обобщении приобретают значение общеромантической темы одиночества художника в современном мире и шире — темы «утраченных иллюзий».

Молодой музыкант с болезненной чувствительностью и пламенным воображением в припадке любовного отчаяния отравляется опиумом. Доза наркотика, слишком слабая, чтобы умертвить его, повергает его в тяжелое забытье, сопровождаемое тяжелыми видениями, во время которого его ощущения, чувства, его воспоминания превращаются в его больном мозгу в мысли и музыкальные образы. Сама любимая женщина стала для него мелодией и как бы навязчивой идеей, которую он находит и слышит повсюду.

Первая часть. — Мечтания. Страсти. Он вспоминает прежде всего это душевное беспокойство, это смятение страстей, эту меланхолию, эту беспричинную радость, которые он испытал, прежде чем увидел ту, которую любит; затем вулканическю любовь, которую она внезапно внушила ему, свои безумные тревоги, свой ревнивый гнев, возвращение радости, свои религиозные утешения. Вторая часть. — Бал. Он находит любимую вновь на балу, посреди шума блестящего празднества. Третья часть. — Сцена в полях. Однажды вечером, находясь в деревне, он слышит вдали пастухов, которые перекликаются пастушьим наигрышем; этот пасторальный дуэт, место действия, легкий шелест деревьев, нежно колеблемых ветром, несколько проблесков надежды, которую он недавно обрел, — все способствовало приведению его сердца в состояние непривычного спокойствия и придало мыслям более радужную окраску. — Но она появляется снова, его сердце сжимается, горестные предчувствия волнуют его, — что если она его обманывает… Один из пастухов вновь начинает свою наивную мелодию, другой больше не отвечает. Солнце садится… отдаленный шум грома… одиночество… молчание…Четвертая часть. — Шествие на казнь. Ему кажется, что он убил ту, которую любил, что он приговорен к смерти, его ведут на казнь. Кортеж движется под звуки марша, то мрачного и зловещего, то блестящего и торжественного, в котором глухой шум тяжелых шагов следует без перерыва за самыми шумными выкриками. В конце вновь появляется на миг навязчивая идея, как последняя мысль о любви, прерванная роковым ударом. Пятая часть. — Сон в ночь шабаша. Он видит себя на шабаше, среди ужасного скопища теней, колдунов, чудовищ всякого рода, собравшихся на его похороны. Странные шумы, завывания, взрывы смеха, отдаленные крики, которым, кажется, отвечают другие крики. Любимая появляется снова; но она утратила свой характер благородства и робости; это не что иное, как непристойный танец, тривиальный и гротескный, это она пришла на шабаш… радостный вой при ее приходе… она вмешивается в дьявольскую оргию… Похоронный звон, шутовская пародия на Dies irae; хоровод шабаша. Хоровод шабаша и Dies irae вместе».

Не могу удержаться, чтобы не представить описание этой части блистательным И.И.Соллертинским:

Щедрыми пригоршнями композитор сыплет инструментальные находки одну за другой. Тут и высокие тремоло скрипок, и шуршащие, стрекочущие, играющие древком смычка струнные, словно имитирующие пляску скелетов, и пронзительный писк кларнета, излагающего окарикатуренный, опошленный образ возлюбленной, и колокола, и неистовствующая медь. Дерзкая пародия на католическую мессу дает место новым оркестровым эффектам. Замысел этой части заставляет вспомнить «Вальпургиеву ночь» из Гете, а введение пародии на образ возлюбленной соответствует появлению призрака Гретхен на шабаше в Брокене.