Записки музыковеда

Разве только тот полезен, кто находится на службе и получает жалованье и чины? Разве музыка пустое занятие вроде скоморошества и показывания фокусов? Отвечаю — решительно нет! Нравственная польза от музыки неоспорима… Русские музыканты не идут, а летят вперед. Я бы должен поддержать это развитие музыки в России, и из меня вышло бы много.

Впечатления от морской жизни позднее воплотились в «морских пейзажах», которые композитору удалось запечатлеть в своих произведениях посредством оркестровых красок.

У Римского-Корсакова был так называемый «цветной слух»: каждый звук вызывал у него ассоциации с определенным цветом. Композитор писал:

Все тональности, строи и аккорды, по крайней мере для меня лично, встречаются исключительно в самой природе, в цвете облаков или же в поразительно прекрасном мерцании цветовых столбов и переливах световых лучей северного сияния».

Вообще же Римский-Корсаков был непревзойденным мастером оркестровки. Некоторые его партитуры, такие как «Испанское каприччио» или «Шехерезада», просто поражают разнообразием и роскошью оркестровых красок. Я долго думал, кого же в европейской музыке в этом отношении можно поставить рядом с Николаем Андреевичем? Наверное, Берлиоза, может быть, Дебюсси. А в русской? Чайковского? Стравинского? Трудно сказать.

Об одном характерном случае рассказывает Сергей Василенко, сам замечательный знаток и мастер оркестра. Он был в близких приятельских отношениях с Николаем Андреевичем, и тот пригласил его на репетицию только что написанного «Испанского каприччио».

Когда дошли до места, где весь оркестр включается на полной, мощной и сияющей звучности, я обратил внимание на то, что не играет туба. Как, в тутти отсутствует столь мощный инструмент? «Почему?»-задал я вопрос Корсакову. — «Я отвечу вам после перерыва». После перерыва играется то же место, но уже играет и туба — Николай Андреевич в антракте набросал партию для нее. Сыграли. «Ну что, батенька, слышали вы тубу? Звучность как-то изменилась? Нет? А я заранее знал, что тубу здесь не будет слышно. То-то же, никогда не делайте ненужных, бесполезных вещей!

Неотъемлемой частью деятельности Николая Римского-Корсакова является педагогика. Причем он не только учил, но и сам продолжал учиться. С 1871 года он — профессор композиции и инструментовки Петербургской консерватории, ныне носящей его имя.

Памятник Римскому-Корсакову у здания Петербургской консерватории

В эти же годы Римский — Корсаков стал преподавателем организованной по инициативе композиторов Могучей кучки Бесплатной музыкальной школы, а в 1874 году — ее директором. Однако вскоре Николай Андреевич понял, что ему не хватает знаний для преподавания. Римский-Корсаков вспоминал:

Мне помогало то, что никто из учеников моих на первых порах не мог себе представить, чтобы я ничего не знал, а к тому времени, когда они могли начать меня раскусывать, я уже кое-чему понаучился.

Римский-Корсаков был создателем композиторской школы. Среди его учеников около двухсот композиторов, дирижёров, музыковедов, в том числе такие значительные имена, как Антон Аренский, Александр Глазунов, Александр Гречанинов, Михаил Ипполитов-Иванов, Игорь Стравинский, Анатолий Лядов, Николай Мясковский, Сергей Прокофьев. Многие из его учеников стали основоположниками или крупными деятелями национальных музыкальных школ — Армении (Александр Спендиаров), Грузии (Мелитон Баланчивадзе), Латвии (Янис Витол), Литвы (Константин Галкаускас), Украины (Николай Лысенко), Белоруссии (Василий Золотарев), Эстонии (Артур Капп).