Записки на кардиограммах

Михаил Сидоров Записки на кардиограммах

НА КАРДИОГРАММАХ

ПОВЕСТЬ

Предупреждение!

Это не памфлет.

Это не пасквиль.

Не фельетон, не сатира, не прокламация.

Здесь нет жалоб, самолюбований и желания возвышаться.

Это — констатация фактов.

Голых, имевших место.

Так было.

Фактически — зеркало, чуть замутнённое спокойным презрением к мудакам.

Поэтому нефиг!

«Вы знали, куда вы шли!» и «Не нравиться — увольняйтесь!» не катят.

Вняли?

Спасибо.

Рассаживайтесь поудобней…

Эмоции, наблюдения, случайные мысли… Кардиограммы, в силу привычки, кладёшь в нагрудный карман, отчего они всегда под рукой, и после вызова — не всегда, ясное дело, а так, время от времени, — царапнешь на обороте карандашом. Утром перепишешь, сотрёшь каракули с ЭКГ и сдашь, пришпилив её к карте вызова.

Так год. Два. Десять. Двенадцать.

А потом, оказывается, у тебя этого добра — завались!

Начало

«Но ведь это правда, рейсфюрер…»

Шелленберг — Гиммлеру, 1-ая серия

Замглав по скорой.

Путает ИВЛ с ВВЛом.

Не видит разницы между клинической и биологической смертями.

Лазит в укладки, считает ампулы, сверяет со списком. Найдя заначки, рисует выговоры.

Заслуженный врач РФ.

На скорой не работал ни дня.

Ей-богу, не вру!

Менты пьют. Зверски. А прокуроры ещё круче. Те, кто выживут, станут к старости каяться, раздирая перед людьми рубища…

Впрочем я, скорее всего, наивен.

При просьбе лечь на спину, девять из десяти пациентов поворачиваются спиной вверх.

Вечерний звон. Завал. Прорвало. Весь стол в адресах.

И всем — срочно. Немедленно. Иначе Матвиенко, Райздрав и горячая линия.

Час.

Второй.

Третий.

Диспетчер вдруг стекленеет, блуждая зрачками с телефона на телефон. Те надрываются.

Минуту.

Две.

Две с половиной.

Диспетчер начинает смеяться.

Ему откликаются.

Во время осмотра могут:

— зевать

— рыгать

— пердеть

— ковырять: а) в носу б) в зубах в) в гениталиях

— говорить по телефону (жестом: подождите!)

— смотреть телевизор

— курить

Они дома, хули.

А когда в поликлинике — ну совершенно другие люди!

Отказ от госпитализации.

О возможных последствиях предупреждён. Подпись.

Думаете, всё?

Полагается ездить, проверять состояние.

Себестоимость вызова — две тысячи.

Ну?

Четыре куска.

Шесть.

Восемь.

О-па! Созрел и хочет в больницу. Больницу при этом хочет получше.

Рассказывал коллегам в Европе — о…уевали.

Дословно:

Коммуникабельный журналист: В двух словах — как вам нацпроектовские «Газели»?

Врач с большим стажем: У…бища.

Часто, посреди ночи, прикоснувшись, участливо спросят: «Много вызовов сегодня?»

Хочется взять сочувствующего за лицо и отпихнуть как Высоцкий Садальского.

Любимая фраза высшего руководства: на ваше место — в шляпах!

Одного как-то поправили: на ваше!

Что было…

Многие, в натуре, не знают:

— названий своих лекарств

— собственного диагноза

— профиля отделения, на котором лежали

— номера больницы

При этом говорят «не помню», «не разбираюсь» и «нам сказали».

Полковники невыносимы.

Снисходительное «ты» свысока.

Даже если одёргивать.

Даже когда чехлятся[1].

Холуи трёхзвёздочные.

Пришедший к доктору робок и подобострастен.

Вызвавший — развязен и хамоват.

Это в крови.

Поэтому, лучше сразу, с порога, на них наорать.

Во избежание.

Старательнее всех болеют цыгане. Самозабвенно и артистически.

Разогнали студентов — статистику, стервецы, портят.

Сертификатов-то нет, откуда?

Студенты выходили с семнадцати до восьми.

Воздушного моста так не ждали, с Большой Земли.

В окружении.

Стало привычным:

Комната, пациент, юноша у компьютера.

«В контакте», обычно.

Внимает рассеянно, просьбы выполняет предварительно дочитав.

Увозим — спросит: «с тобой поехать?»

Понять можно.

Три сотни друзей.

Всем же написать надо.

Про болезнь близких.

У них здесь корректировщик. С биноклем. На дереве. Настроился на частоты и слушает. Даёт отзвониться, даёт вернуться. Открыл дверь — даёт отмашку: звони!

Вызов.

Туда же, в соседний дом.

И умело так, гад, маскируется…

Сорок пять лет, юрист, два высших образования. В двадцатисекундной речи двенадцать раз использовала конструкцию «как бы».

Норма десятилетий — бригада на десять тысяч. Районы растут, вызова лежат на задержке.

Выход?

Изящный. Блистательный.

Одна на четырнадцать.