Записки нечаянного богача

- Милейшая Светлана Ивановна, рад нашему знакомству. Очень удачно, что Вы смогли нанести этот визит, я сам собирался к Вам в самое ближайшее время. От лица третьего лица, упомянутого Вами ранее, приношу извинения за то, что Вам пришлось сожалеть. Уверяю, это совершенно лишнее. Все необходимые действия будут произведены в полном соответствии с буквой и духом закона, с учетом, полагаю, локальной правовой специфики. - пока я говорил, на лице нотариуса появилась и держалась улыбка, которую в других обстоятельствах я назвал бы лукавой и слегка игривой.

- Да ты охренел! - еще громче завопил отдышавшийся и начавший повторяться городской голова. Он начал было подниматься, протягивая ко мне руку, на которую сидевший напротив меня Головин сразу уставился, как питбуль на сахарную косточку. Но тут на плечи Виталия Павловича легли две широкие ладони, крепко прижав его к стулу рабочей поверхностью, а на протянутую руку опустилась ладонь поуже, буквально пригвоздив властную длань к столешнице. Артем от этого даже разочарованно крякнул. Я и сам был уверен, что через несколько секунд бургомистр отчалит к Ивану Степановичу, разорив главврача на аппараты Илизарова, а руку эту потом сможет в лучшем случае только в перевязи на груди носить, как орден. Я нашел глазами хозяев маленькой и больших ладоней, парализовавших мэра, и чудом сохранив спокойный голос, приветливо сказал:

- Здравствуй, Чумпу. Здравствуй, Долан.

Маленький убийца с отрезанной и снова пришитой головой приветственно прощелкал что-то по-аистиному. Большой гулко крикнул: «Здорово, Волков!» прямо над ухом Главы улуса, отчего тот резко сбледнул с лица, а глаза опасно вылезли еще больше. Он бы с радостью обернулся, но под руками Долана было не покрутиться. Третий из этой внезапной группы физической поддержки обошел нотариуса, стол со стороны Артема за его спиной, и уселся напротив Виталия Павловича, между нами с Тёмой. Это был Костя Бере, младший Волк.

- Виталий, не мороси. Светлана, присаживайся, пожалуйста. Дима, привет! - красавец парень! Как перехватил ситуацию, как вник в нее влет!

- Привет, Костя! Как сам, как папа? - я протянул ему руку, которую он пожал сразу и крепко.

- Спасибо, Дима, все в порядке. Папа поклон передавал тебе, - спокойно ответил он. В толпе, набившейся, как оказалось, в зал, пока мы беседовали, кто-то коротко ахнул.

- Знакомься, это мой друг Артем — кивнул я на Головина, у которого только-только сошла с лица людоедская досада, что не удалось сломать руку главе района, и на ее месте расцветал живейший интерес к происходящему. С ним он и осматривал тройку вновь прибывших. Протянул ладонь Косте, проведя краткую процедуру формального знакомства двух мужиков: «Костя» - «Артем», без всяких там «пожалуйста-мерси-очень рад».

- Здравствуй, дядя Самвел! - улыбнулся молодой Волк армянину, что вышел из кухни, вытирая руки неизменным полотенцем, висящим на шее.

- Ай, Костя-джан, здравствуй, здравствуй, дорогой! Давно не приезжал, вырос как, совсем-совсем большой стал! - в речи хозяина «Арарата» не было ни грамма фальши: он встретил горячо любимого сына старого друга, которого знал с самого детства и, возможно, качал на руках или катал на плечах.

- Папа мазь передал для колена твоего, ту, с кобрами, что помогает лучше всего. Хромать перестанешь, - проговорил сын вора, нисколько не стесняясь людей вокруг и не переставая искренне улыбаться.

- Да где он уже, пропустите! - раздался новый голос в толпе, и я узнал Серегу Ланевского. Да, тут становилось и вовсе многолюдно.

Серега пробился к нашему столу в компании пожилого саха, и я понял, что очень поспешил назвать главу района импозантным. По сравнению со спутником лорда, бургомистр не имел ни вида, ни фигуры, ни лица. Пожилой был невысокого роста, но крепкого, кряжистого сложения. На широких плечах идеально сидело легкое пальто, выглядящее очень дорого даже в полумраке кафе. Галстук придерживал зажим толщиной с палец взрослого человека, и тут термин «желтый металл» сомнений никаких не рождал. Камень в зажиме тоже был, и тоже приличный, и в то, что это стекло, не поверил бы даже слабоумный. На носу были очки с прямоугольными фотохромными линзами, светлевшими на глазах. Костюм на пожилом сидел так же, как и пальто. Я с удивлением отметил, что отглаженные брюки были заправлены в местную обувь, помесь сапог и унт, их, кажется, Валя называл странным словом «олочи». Лицо мужчины было похоже на бронзовую статую в музее: ум, мощь и сила читались по глазам, скулам и подбородку. Над верхней губой были тщательно подстриженные, волосок к волоску, седые усы, как у здешнего главврача.