Записки непутевого актера

Саша Абдулов, Олег Янковский, Саша Збруев и я садились, как правило, на банкетах вместе, рядышком. Поскольку по-волчьи набрасываться на жратву было как-то неловко, мы разыгрывали свой банкетный спектакль. Говорю Абдулову:

— Саша, ну что ж ты… ну мало ли что нет аппетита, мало ли что не хочешь… целый день не ел, как завтра играть-то будешь, откуда силы возьмутся. ну поешь хоть. — и накладывал ему, — Саша, скушай, пожалуйста. ну не хочешь балычок, хоть икорки возьми.

Абдулов мне:

— Вот ты меня все угощаешь-угощаешь, а сам то. ну возьми сам-то съешь, ну сам-то.

Накладывали друг другу на тарелки и подливали в рюмки:

— Ну мало ли что ты не пьешь. для сосудов надо. Вот выпей рюмочку коньячка хорошего.

— Не хочу, — капризничал я.

— Надо, Вова, надо! — настаивал Абдулов.

Надо ли говорить, что уговоры неизменно помогали, и мы с Сашей, поначалу категорически отказываясь от икорочки и коньячка, в конце концов сдавались и опустошали банкетный стол.

Товарищи, давясь от смеха, следовали нашему примеру и по-станиславски достоверно разыгрывали те же сцены. Однако скажу без ложной скромности — спектакль «я тебя умоляю, ну ты хоть попробуй эту икорочку, она настоящая, не искусственная, и помидорчик возьми обязательно, ты же худющий как жердь, тебе надо кушать.» мы с Сашей Абдуловым играли лучше всех.

В моих заметках много раз мелькало имя Вали Смирнитского, что неудивительно. Это как раз тот случай, о котором говорят: вместе прожита жизнь.

В 1961 году вместе поступали в училище имени Щукина. Как сейчас помню его, худющего, с длинной шеей, остроносого, с огромными глазищами арбатского мальчишку. Смешной был ужасно. На вопрос экзаменационной комиссии «Ваша фамилия?» он ответил: «Смирнитский, только я не через «ц», а через «тс». Это прозвучало так комично, что все, и абитура, и комиссия, грохнули от смеха. Читал Валя «Левый марш» Маяковского и очень старался. Стихотворение героико — патриотическое. Читал он громко, темпераментно, самозабвенно, глаза от страсти вылезали из орбит — было смешно до колик.

Вальку, конечно, приняли. После этого «тс» его так и прозвали Тэска, а потом поменяли на Худой. Помню, как прекрасно он играл в футбол на заднем дворе училища. Думаю, не пойди он в артисты, получился бы классный футболист. Еще в институте он снялся с Викой Федоровой в короткометражке «Двое» — трогательная история о любви глухонемой девочки. Картина прекрасная, получила массу премий. После окончания института много лет работал с гениальным Эфросом. Никогда не забуду его блистательного Меркуцио в эфросовском «Ромео и Джульетте». Много снимался, много куролесил. Женился, разводился, было много потерь, и среди них страшная — смерть единственного любимого сына. В общем, жизнь потрепала, повертела как надо, похлеще, чем блестяще сыгранного им Портоса.

Никогда мы с ним особо не дружили, но всю жизнь приятельствовали, было много общих друзей и выпили вместе не одну бутылку водки. Судьба снова свела нас в одной работе — «Слухах» в «Ля Театре». До этого мы долго не виделись. Я был очень рад этой встрече, мне понравилась его новая (во всяком случае, для меня) жена, которую все ласково называли Лидасей. Эта молодая, красивая, всегда радостно улыбающаяся, с низким грудным голосом женщина стала для него и женой, и подругой, и администратором. Спроси у Вальки, что он делает завтра с утра, он наверняка ответит: «Не помню, узнай у Лидаси». Как актер я знаю, как это важно, когда часть организационных забот перекладывает на свои плечи близкий человек.

Так вот, Валя и Лида живут в небольшой однокомнатной квартирке на Каширке, и мы все, его приятели, знаем его хрустальную мечту: увеличить свою жилплощадь, лучше поближе к центру, или переехать в загородный домик. Мечты мечтами, а где ж на это бабок взять с нашими-то ценами на жилье и жульническими ипотеками? И вдруг я узнаю, что Валька с Лидой купили квартиру в Испании. Ну, думаю, совсем на старости лет умом двинулся: пять часов лету от Москвы, ни слова по — испански — точно чокнулся. А у этих «чокнутых», что у него, что у Лидаси, глаза горят, румянец на щеках, даже руки дрожат, когда начинают говорить о «своей Испании». И все зовет приехать отдохнуть туда к ним, посмотреть, какое это счастье.

Мы с Наташей давно хотели побывать в Испании, ну а теперь появился повод, и мы полетели. До Барселоны, там двое суток и потом поездом до Аликанте. Я всегда знал, что притягательность той или иной страны в основном зависит не от местных красот и климата, а от того, как тебя люди встречают. Та же Америка стала для меня близкой и любимой не из-за сытости и красоты, а от того, что встречали меня там мой брат и мои друзья. Это они знакомили меня со страной, со своими друзьями, водили туда, куда обычный турист не забредет. А Париж показался мне холодным, негостеприимным. Потому что я был там один, а в кармане почти пусто. Дежурные походы по обязательным туристическим местам — и все. В кино и в книгах он мне нравился много больше.