Записки несостоявшегося гения

— «Я вам что — Достоевский?!».

Спасибо, девушка, за откровенность, но если не Достоевский — не лезь в

литературу, сиди дома!

================

Галина Волчек,

декабрь 2003, накануне юбилея:

— «Я не умею быть второй. И даже первой не умею. Только единственной…»

И это с такой внешностью?! И еще:

— «У меня было два мужа, несколько романов и одно заблуждение».

Ненаучная фантастика…

================

Шварц:

«Какие счастливые и легкомысленные люди! Имеют смелость любить друг

друга. Как будто они собрались жить вечно»…

=============

Анна Ахматова:

«Я была в великой славе, испытывала величайшее бедствие — и убедилась, что в

сущности это одно и то же».

«Ко мне приплывала

Зеленая рыба,

Ко мне прилетала белая чайка,

А я была дерзкой, злой и веселой

И вовсе не знала, что это — счастье»

Ее сын Лев Николаевич Гумилев был воспитан бабушкой, отца его расстреляли, прожил без собственного крова, вынес 13 лет сталинских лагерей, вышел — защитил

кандидатскую, снова был посажен без предъявления обвинения. Большую часть жизни

писал в стол.

После лагеря, когда ему шел уже пятый десяток, вернулся с рукописями двух книг, одна из которых стала его докторской. Популярность пришла после смерти: массовые

тиражи. Казахский университет в Астане был назван его именем, но он этого уже не

узнал…

393

Повторил путь матери, которая прожила жизнь нищей королевы. У Левы не было

детей, а у Анны — внуков.

Я был поражен, когда прочитал в каком-то интервью его ответ на вопрос: можете

ли вы назвать самое счастливое событие вашей жизни?

Выдающийся ученый 20 века, после некоторого раздумья ответил:

— «Не получается что-то припомнить… В моей жизни не было радостей».

Это ужасно, особенно, если вспомнить стихи его матери:

«Но я предупреждаю вас,

Что я живу в последний раз…»

Между прочим, из мемуаров Эммы Герштейн, подруги Левиной юности, следует, что

был он неплохим жизнелюбом и в погоне за мирскими удовольствиями не пренебрегал

делать близким гадости. Так что в своем интервью он несколько, скажем мягко -

поскромничал.

================

Из воспоминаний о Блоке

— «Чествование почему-то всегда похоже на поминки. Бенедикт Лифшиц жаловался на

то, что Блок одним свои существованием мешает ему писать стихи. На это Блок не

засмеялся, а ответил вполне серьезно: — «Я понимаю это. Мне мешает писать Лев

Толстой».

(Странный ответ. Наличие в русской литературе Пушкина и Лермонтова, Тютчева и

Фета, — чувствительного Блока почему-то не смущало, а вот Толстой, который мог мешать

ему писать только прозу, чем Блок занимался крайне редко, такой высокой чести

неожиданно удостоился).

===============

Виктор Некрасов,

из цикла «Маленькие портреты»:

— «Ты знаешь, почему я много прощаю умным людям — кроме подлости, конечно. — Это

потому, что они многого не знают и никогда этого не скрывают. А дурак — ты заметил

это — всегда все знает. Всегда и все», — говорил Твардовский.

Дураков он не любил. Физически не переносил. И особенно за то, что всегда

поучают. Это первый признак дураков.

— «Остерегайся советов, — говорил он. — Почти всегда дают их дураки… Они очень

это любят… И людей, которые ссылаются на здравый смысл, тоже остерегайся. Знай —

дураки. Это их главный довод. Ведь они самые положительные, самые серьезные в мире

люди. Серьезнее всех, да-да! Запомни это на всю жизнь».

(Со всем здесь, наверное, можно согласиться, да и звучит мудро, но все же один нюанс

есть: Твардовский сам себе противоречит. С одной стороны, советует и поучает, с другой

— называет тех, кто так делает, дураками и предостерегает против них. Как-то не очень

вяжется…)

===============

В. Тендряков в «Хлебе для собаки» писал: «…совесть просыпается чаще у сытых, чем

голодных. Ибо голодный испытывает бремя голода и принужден больше думать о себе, о

394

добывании хлеба насущного. Голод побуждает многих к эгоизму. У сытого больше