Записки несостоявшегося гения

колотило, что малыш, видя такое с директором, растерялся и перестал плакать. Он стоял, в

захудалой одежонке, с мокрыми пятнами на правой штанине, испуганно вжав голову в

худенькие детские плечи, боясь, наверное, что его сейчас за что-то накажут.

А Семена Климовича будто пружина подбросила — через мгновение он уже

ворвался в 8-й класс, подскочил к парте Шулики и при всем честно́м народе нанес ему

сильнейшую оплеуху. Федька испугался, скукожился, забился под парту, выставив над

головой, защищаясь, крупные в юношеских цыпках руки. Я с трудом увел разъяренного

директора, попросив учительницу продолжать урок. Дети, не веря своим глазам, ошеломленно сидели, не понимая, что стряслось. У Федьки из носа шла кровь, он умело

зажал его двумя пальцами и с надрывным ревом, схватив портфель и запихнув туда свой

скарб, убежал домой.

На следующей перемене, понимая, что надо что-то делать, я вернулся в 8-й класс и

пояснил ребятам, что произошло. Сказать, что они были возмущены поступком Шулики –

ничего не сказать: если бы он сейчас появился в классе, его бы, наверное, порвали в

клочья. Только тут я понял, как его ненавидят одноклассники.

А уже через час в школьный двор ворвался газик зоотехника, и этот здоровущий

краснорожий мужик, со своей дородной, семенящей мелкими шажками половиной, бросились, сбивая всех на своем пути с ног, выяснять отношения с обидчиком. В общем, скандал.

Я был при этом разговоре, не давал зоотехнику распускать руки, советовал, чтобы

они лучше, чем бегать с жалобами, привели по-семейному в чувство своего подонка. Они

с напором, как люди, потребляющие много дармовых мясопродуктов, отгавкивались сразу

на две стороны. На оскорбленного униженного малыша дружным выродкам было

наплевать, зато: «Как вы посмели ударить нашего Федзеньку? Вас всех завтра

повыгоняют — мы немедленно едем в прокуратуру!». После их отъезда у Семена

поднялось давление, и он ушел домой. А я, на всякий случай, снова вернулся в 8-й класс и

провел с детьми некоторую работу на опережение.

На следующий день Семен Климович первым делом попросил меня, чтобы я был

начеку: если приедут из прокуратуры, немедленно, не теряя ни секунды, предупредил его.

Я сказал, что дети не подтвердят избиение Шулики, но он только махнул рукой — да будь

он неладен, этот пащенок!

В тот день у меня не было уроков, и свое рабочее место я соорудил у окна второго

этажа, откуда хорошо просматривалась прилегающая к школьным воротам улица.

Естественно, когда появилась у ворот прокурорская «Волга», я тут же сообщил об этом

Непейпиво. А дальше события стали развиваться непредвиденным для меня образом.

Семен Климович заскочил в 8-й класс, выдернул из-за парты Федьку, выволок его в

коридор и дал ему несколько хлестких пощечин. Тот завыл с перепугу и бросился, держась рукой за щеку, к лестнице на выход. А директор, проворно для своего возраста, юркнул в класс, где проводил урок, и аккуратно притворил за собой дверь.

Уже через минуту на второй этаж поднялись двое мужчин в темно-синих

форменных кителях, один из которых придерживал рукой горько плачущего Федьку.

— Побыв, побыв, ой, як побыв! — верещал он, — дыректор мэнэ знову побыв, хиба вы

не бачите?!

На этот шум открылись двери нескольких классов, и в коридоре появился явно

удивленный такой суетой директор.

— Что здесь происходит? — спросил он.

123

— Це вин мене побыв, вин побыв! — захлебываясь в слезах, орал здоровенный

обормот.

Семен Климович обескуражено глядел вокруг, потом обернулся на работников

прокуратуры, и тут до него, видимо, что-то дошло:

— Ну и пидло́та! — с заметным восхищением воскликнул он. — Это ж надо: увидел с

окна вашу машину и тут же рванул из класса навстречу! Первый раз в жизни встречаюсь с

таким хитрым негодником… Знал же, что вы приедете; родители, наверное, рассказали, и

тут же решил удумать такую штуку… Ну и стервец, однако! Подумайте сами, что я –

совсем из ума выжил: зная, что вы вот-вот появитесь в школе, буду бить эту мерзость?!

Вот же господь послал мне наказание — эту склочную семейку…

Я тоже внес в эту историю свою лепту: предложил гостям пройти в 8-й класс и

переговорить с детьми — пусть сами убедятся в невиновности уважаемого директора…

Так и закончилось это ничем: прокурорские работники, несолоно хлебавши, уехали

в Белозерку, а слухи и рассказы о находчивом директоре в который раз пополнили

районную педагогическую копилку.

***

Никогда не забуду мой «отходняк» из Велетенского. Из благодарности за

дружеское общение с этим человеком и в соответствии с неписаной традицией, я

предложил отметить мой уход небольшим холостяцким бордельеро. Набрал выпивки и

закуски и, опять-таки втроем с неизменным математиком-пианистом, мы отправились на

лодке на тот берег Днепра.

Стояла прекрасная летняя погода. Гармаш лихо управлялся с моторкой, Семен

Климович был в хорошем настроении и оживленно шутил. Я обратил внимание, как

нарядно одет директор: белоснежная сорочка с короткими рукавами, хорошо

отутюженные брюки, удобные импортные мокасины. Помнится, старики слегка

пикировались на счет своих жен. Семен подчеркнуто соболезновал коллеге по поводу его