Записки о музыке. Пара фраз от Алексея Сканави

Знаменитые русские романсы «На заре ты ее не буди», «Вдоль по улице метелица метет», «Белеет парус одинокий» и многие другие давно уже стали почти народными песнями. Их автор, Александр Егорович Варламов, живший в первой половине 19 века, по знаку зодиака был стрелец, и потому был человеком щедрым, но не очень организованным в плане финансов. Его семья часто бедствовала. Говорят даже, что он иногда боялся приходить домой, так как опасался лавочников, которые поджидали его у порога, требуя вернуть то, что он задолжал им за продукты. Но когда ему удавалось продать издателю очередной романс, он закатывал шумные пирушки, куда собирал всех своих друзей.

Древняя японская церемониальная музыка гагаку звучит сейчас довольно странно. И не только для нас с вами, но и для большинства современных японцев. В переводе с японского «гагаку» означает «изысканная музыка». Исполняется она традиционно при императорском дворе, начиная с 9 века, а набор инструментов для нее был завезен из Китая, где в ту пору правила династия Тан, культура которой наиболее сильно повлияла на развитие сопредельных с Китаем стран. Не секрет, что многие традиции, завезенные в Японию из Китая, приобретали на своей новой родине автоматически статус священных и, следовательно, не подлежащих никаким изменениям и нововведениям. Поэтому некоторые исследователи древнекитайской культуры обращаются за материалами именно в Японию, так как в самом Китае за много веков некоторые традиции видоизменились до неузнаваемости или вообще оказались полностью утрачены. Говорят, что один ученый-этномузыколог, анализируя таинственные медленно-медитативные композиции гагаку, записанные на магнитофонную пленку, как-то случайно прокрутил их в 8 раз быстрее. В результате он услышал нечто похожее на вполне обычную музыку оркестра китайских народных инструментов.

Рассказывают, что известный режиссер Владимир Иванович Немирович-Данченко как-то присутствовал на премьере балета Асафьева «Пламя Парижа». Шел 1932 год, Ленинградский театр оперы и балета имени Кирова переполнен, в зале – передовики производства, ответственные работники, деятели культуры и искусства страны советов. Сидевший рядом с Немировичем-Данченко знатный колхозник поминутно восторгался роскошью интерьера и богатством постановки и все время спрашивал, когда же будут петь? Театр-то ведь оперный! Наконец Немирович-Данченко, не выдержав, сказал ему снисходительно: «Ну что же Вы, голубчик, петь сегодня не будут, ведь это не опера, а балет! А в балете не поют, а только танцуют!» В это время неожиданно появившийся хор грянул «Марсельезу». Поскольку это было первое представление балета, Немирович-Данченко, разумеется не знал об этой детали асафьевской партитуры. Колхозник сочувственно посмотрел на знаменитого режиссера и сказал: «Что, тоже первый раз в театре?..»

Когда композитор использует в своем творчестве мелодии других авторов, это иногда называют плагиатом, а иногда – цитатой, в зависимости от статуса и самого композитора, и того, у кого он заимствует, так сказать, материал. Но иногда бывает и так, что композитор цитирует или повторяет себя самого. Либо потому что мелодия показалась ему настолько удачной, что жалко не воспользоваться ею несколько раз, либо с совершенно сознательной, как сейчас сказали бы, маркетинговой целью. Тему медленной части из своей 94-й симфонии (которая еще называется «Сюрприз») Йозеф Гайдн использовал неоднократно в своей фортепианной и камерной музыке, а также весьма удачно вкрапил ее в качестве подголоска в партитуру великолепной арии Симона из оратории «Времена года». Можно спорить по поводу того, почему в «Детском альбоме» Чайковского под видом «Неаполитанской песенки» появился «Неаполитанский танец» из «Лебединого озера». Но тема «мальчика резвого, кудрявого и влюбленного» из «Свадьбы Фигаро» появилась у Моцарта в «Дон Жуане» с целью вполне определенной – показать, что музыка Моцарта настолько популярна, что звучит на светских приемах по всей Европе, даже в доме у известного испанского распутника.