Записки о музыке. Пара фраз от Алексея Сканави

Известный советский композитор, лауреат трех орденов Ленина и четырех Сталинских премий Арам Ильич Хачатурян, тот самый, который написал балет «Спартак» (не имеющий никакого отношения к футбольной команде), «Танец с саблями» из балета «Гаянэ» и вальс из музыки к драме Лермонтова «Маскарад», с детства любил музыку и даже пытался играть в школьном оркестре на фортепиано, горне и тубе. Но его родители были против такого его увлечения, и будущий гений начал заниматься музыкой профессионально и всерьез только в возрасте 19 лет. Что не помешало ему впоследствии стать профессором Московской консерватории, выдающимся композитором и вообще одной из самых ярких музыкальных фигур 20 века.

Самым богатым музыкантом за всю обозримую историю музыки и шоу-бизнеса по статистике является американский композитор, сын эмигрантов из России, Джордж Гершвин. В начале 30-х годов прошлого века он, с детства будучи фактически самоучкой, решил поехать в Европу, пообщаться с известными композиторами и, в частности, взять несколько уроков у Мориса Равеля, перед творчеством которого он преклонялся. Когда Гершвин пришел к Равелю, тот спросил его: «Молодой человек, сколько Вы зарабатываете?» Гершвин скромно ответил: «Сто тысяч долларов в год» (на наши теперешние деньги это около 6 миллионов американских долларов!). «Может быть, это МНЕ стоит брать у Вас уроки?» – пошутил Равель. Они вместе посмеялись над этой шуткой, но в ученики Равель Гершвина так и не взял.

Жанр рэгтайма с полным правом может быть назван музыкальным автографом своей эпохи. Знаменитые рэгтаймы Скотта Джоплина давно уже стали расхожей музыкальной краской кинокомедий из жизни «Дикого Запада» или звучат фонограммой к лентам немого кино. А рэгтайм под названием The Entertainer (или – «Развлекатель») регулярно звучит в офисных АТС в режиме «hold». Ну и, конечно, вы помните наш замечательный фильм «Здравствуйте, я ваша тетя!». Помимо классического комедийного сюжета и звездного состава актеров, в этом фильме еще и великолепная музыка. Наряду с тем, что написал непосредственно для фильма композитор Владислав Казенин, там использованы музыкальные фрагменты других авторов. В частности, вся комедийная суматоха в фильме сопровождается веселой музыкой, которую написал в 1906 году американский композитор Джордж Ботсфорд. Называется она “The Black and White Rag”, или Рэгтайм «Белые и Черные». Конечно, имеются в виду клавиши рояля.

Когда в 1876 году в Филадельфии проходили торжественные концерты по случаю 100-летия Соединенных Штатов Америки, оркестром был приглашен дирижировать Жак Оффенбах, автор знаменитых парижских оперетт. А первую скрипку играл тогда 22-летний Джон Филип Суза, названный впоследствии «королем маршей», и автор национального марша США “The Stars and Stripes Forever” (или «Звезды и полосы навсегда»). Когда Суза стал руководителем собственного духового оркестра, он изобрел специально для него новый музыкальный инструмент – сузафон. Этот медный духовой инструмент с очень низким звуком похож на геликон, но сконструирован так, что раструб его повернут не в сторону, а вперед, и к тому же весит он значительно меньше, что делает его гораздо удобнее для игры во время ходьбы. Или маршировки.

Знаменитый полонез композитора-любителя и влиятельного дипломата, польского князя Михаила Клеофаса Огиньского «Прощание с Родиной» когда-то звучал по радио очень часто и даже у некоторых снобов успел прослыть «банальностью» и своего рода «мещанством» – как фикус на окне или семь слоников на полке. А между тем, сейчас и фикусов-то уже ни у кого нет, и слоники давно пылятся в антикварной лавке. А Полонез Огинского по-прежнему популярен – настолько, что его начальный мотив регулярно звучит в московском метро, извещая контролеров, что кто-то пытается прокатиться «зайцем».

Удивительно, как порой люди, даже непосредственно связанные с искусством, могут, говоря мягко и вежливо, иметь о музыке достаточно неожиданное мнение. Вот, например, писатель Александр Грин (тот самый, который написал «Алые паруса») любил слушать фортепианную музыку в исполнении своей жены, Веры Павловны. Она писала в своих в воспоминаниях: «Иногда я играла Александру Степановичу на рояле, ему больше всего нравился Второй вальс Годара. Однажды, прослушав его, Александр

Степанович сказал:

– Когда я слушаю этот вальс, мне представляется большой светлый храм. Посреди танцует девочка…»

Поскольку я тоже люблю Второй вальс, си-бемоль мажор, ор. 56 французского композитора Бенжамена Годара, я никак не могу согласиться с уважаемым беллетристом. И это вовсе не субъективный момент. Ибо такой тонкий, возвышенно-романтический образ никоим образом не вяжется с роскошно-бравурной, и по-французски откровенной музыкой этого вальса. Так что чувствительная писательская душа еще не гарантирует наличие музыкального слуха. А жаль…