Записки одессита. Оккупация и после…

Цены на фрукты — гранаты, апельсины, мандарины — на Привозе были очень высокими. Привозившие их жители кавказских республик держали при себе большие пачки денег. Наши квалифицированные воровские шайки, в состав которых входили красивые женщины, нашли способ подобраться к ним.

Возле лотка, где торговали грузины, появлялась женщина в очень короткой юбке и без нижнего белья. Она нагибалась, якобы в поисках упавшей брошки. Торговцы южной наружности, выпучив глаза, смотрели «представление». В это время «специалисты», зайдя сзади, выполняли свою работу. Обнаружив пропажу, кавказцы кидались разыскивать «артистку», которой уже, как правило, и след простыл. Впрочем, если бы ее и поймали, то при ней все равно ничего, кроме дешевенькой брошки, быть не могло.

Преступность в Одессе существовала всегда, с момента основания города. Во время войны оккупанты путали партизан с бандитами, а наши — бандитов с партизанами.

После освобождения Одессы бандиты остались бандитами и путать их стало не с кем. Слухи о перестрелках и убийствах не были безосновательными, но постоянные аресты невиновных еще больше подогревали миф о том, что наш город — криминальный центр Советского Союза. Навязывалась мысль о том, что «органы» не ошибаются. Кто в это не верил тоже подлежал отправке в дальние края, восстанавливать мощь страны Советов.

Кроме откровенных воров и бандитов, в городе всегда существовали, и неплохо, интеллектуалы, чтившие уголовный кодекс, почему их и трудно было в чем-либо обвинить.

Позже, в пятидесятые, было проведено на высоком уровне уголовного мастерства ограбление ювелирного отдела универмага «Пассаж», располагавшийся левее главного входа.

На Дерибасовской поздним вечером прохожих было немного. Напротив «Уточкино», ближе к кинотеатру Маяковского, была организована драка, и туда устремилась вся милиция. Пока ее разнимали, через второй этаж в круглое окно ювелирного отдела проникли грабители и спокойно очистили все витрины и сейфы. Те, кто затеял драку, вовремя исчезли, а пострадавшие прохожие еще долго выясняли между собой отношения.

Коммунальное хозяйство

Одесские дворники и дворничихи (в Одессе — дворнички) в свое время, до революции, подбирались хозяевами домов. Им выделялась обычно небольшая самостоятельная квартира на первом этаже, за которую они ничего не платили. В их обязанности входило содержание в чистоте двора, подъезда, прилегающей к дому территории и мостовой.

Кроме того, на ночь они закрывали ворота и парадные двери на замки и открывали их запоздавшим жильцам (за небольшую плату). Дворники не являлись ответственными квартиросъемщиками и в случае увольнения должны были освободить квартиру.

В нашем доме, как и в большинстве одесских дворов, работала династия дворников. И до революции, и после они обязаны были контактировать с квартальными, участковыми, представителями румынской сигуранцы, немецкой администрацией, затем снова с нашими участковыми.

Ни одна власть их не меняла на своих приспешников, а дворники, в свою очередь были лояльны к любой власти. Им не хотелось менять свою работу на другую и терять дармовую жилплощадь. Обычно их семьи занимались своим делом и не вникали в политику. Однако они спинным мозгом ощущали опасных для себя жильцов дома и не докладывали о них властям.

Когда такие люди попадались и соответствующие органы требовали сведений, дворники говорили все, что знали о них и их знакомых. Это были бесплатные вынужденные агенты полиции, милиции, сигуранцы, НКВД, МГБ, КГБ.

Я никогда не слышал, чтобы где-нибудь посадили дворника за сотрудничество с царской охранкой или какой-либо другой властью, а они в Одессе менялись часто в послереволюционный период. Не трогали их и за сотрудничество с оккупантами.

Наши дворники доживали спокойно до глубокой старости, 58-я им не угрожала. Они и члены их семей были вечными понятыми и своего мнения по политическим вопросам не высказывали, а возможно и не имели.

Своему промыслу дворники обучали своих детей и внуков сызмальства. Внучка нашей дворничихи Люся была остра на язык, держалась обособлено и с нами не дружила. Дворники часто шумно измывались над слабыми жильцами, иногда пробовали издевательски относиться и к нам, детям. Это нами не прощалось. При удобном случае мы мстили.

После освобождения города управдом Шелесть переселила семью нашей дворничихи жить в пристройку костела, потом в темную угловую комнату возле дворового туалета в соседний двор № 21. Защитить свои права работница коммунхоза не могла, возможно, грехи не позволяли. Дворниками желали работать многие бездомные люди — тогда их было немало.

Старенькие дворники
Подметают дворики…