Записки охотницы

Только вот не Хельста и Один заставляют меня изумленно выдохнуть, словно невидимый кулак со всей дури только что зарядил мне под ребра. Их я ожидала увидеть, а вот эти двое… В ужасе понимаю, что мной всё это время играли. Они ведь знали. Знали, конечно. Не могли не знать.

Отвожу глаза в сторону, сдерживая почти неконтролируемое желание сбежать. А Дмитрий и Станислав Данилов тем временем продолжают меня разглядывать.

БОЖЕСТВЕННЫЙ САММИТ

— Проходите, — от общего стола откалывается мужчина и приглашающим жестом тычет куда-то. Лощенный и худощавый. Длинные светлые волосы собраны в хвост и строгий, но одновременно обезличивающий светлый костюмчик.

Бездумно скольжу глазами вдоль его руки и вижу стул. Одинокий и никому ненужный стул возле панорамных окон, за которыми беснуется ветер. Стул, кстати, как раз напротив “судейского” стола. Хлеба и зрелищ, господа.

Вот же блин, ноги-то не слушаются. Да все тело не хочет слушаться хозяйку. Все на что у меня хватает сил — не смотреть на Диму и Стаса, а дальше полный хаос. Но и стоять как конченная идиотка тоже нельзя.

Варвара, соберись! Не позволяй себе раскиснуть. Некоторые личности только этого и ждут. Будешь их радовать? Нет, не на ту напали. Правило третье: никогда не показывать слабостей.

Так что выключаю к чертовой матери эмоции и надменно (даже, наверное, слишком надменно) пересекаю кабинет и присаживаюсь на несчастный стул. Мало того, перекидываю ногу на ногу, сцепляю руки в замок и холодно поднимаю глаза на “хвостатика”. Мысленно его так окрещиваю и вроде как немного успокаиваюсь. Я готова. Пускай видят, что страхом меня не запугать.

Кивок в ответ показывает, что собрание можно считать открытым. Далее меня коротко консультируют, что сейчас пойдет ряд прямых вопросов и что я, конечно же, должна отвечать предельно честно. Да на здоровье. Если не учитывать двух личностей, присутствующих тут, мне почти уже плевать на исход беседы.

— Начнем, — меня будет допрашивать лощенный хвостатик? Видимо, он сегодня играет роль обвинителя. А остальные что, будут смотреть? — Ваше имя, закрепленное за вами при рождении, Рандгрид?                                                                                

— Да, — сухо отвечаю. — А ваше?

В глазах непонимание.

— Мы сейчас обсуждаем не меня.

— Мне комфортней знать, с кем я имею дело.

Без особого удовольствия, но хвостатик согласно кивает.

— Мое имя Форсети.

— Среди людей вы тоже носите его?

Недолгая заминка.

— Если вам так удобней — Александр.

Мне удобней.

— Приятно познакомиться, Александр.

Форсети. Так, так, так. Передо мной бессмертный ас правосудия… кто бы сомневался. Кого еще можно было припрячь для подобного дельца?

— Рад, что мы разобрались. Итак, вы валькирия четвертого ранга?

— Бывшая валькирия, — поправляю я.

Какой кислый взгляд.

— Очень уместное замечание. Вас отстранили. Напомните причину?

— Думаю, вы и сами знаете, — хорошо, что руки остаются сцепленными, а то все бы увидели, как меня потряхивает. Однако всё равно одариваю кабинет максимально скучающим видом.

Только вот Александр не желал вестись на природное женское обаяние.

— Я бы хотел услышать от вас.

Специально хотят разбередить старые раны? Это они так пытаются вывести оппонента из равновесия? Еще и изучающие взгляды, впивающиеся в мою скромную персону.

— Меня отстранили за... правонарушение.

— А конкретней?

Вот же неугомонный.

— За убийство другой валькирии.

— И это так?

— Так.

Не буду же я в очередной раз объяснять, что случившееся много лет назад — путаное и бессмысленное происшествие, которое я сама до конца так и не поняла. По факту, да — я убила одну из своих, но лишь потому, что защищалась. Только вот доказательств у меня не было.

А еще я так и не поняла, поверили мне в свое время или нет. Все слишком путано. Если поверили — дело не должно было дойти до отстранения, а если не поверили — странно, что удалось так легко отделаться. За подобное предательство один приговор — смерть. В общем, у меня и по сей день одни вопросы, на которые никто, разумеется, не желал отвечать. 

А хвостатик всё крутится неподалеку.

— Вы жалеете о содеянном?

— Нет, — ого, вот это изумление. А они что ждали? Что я упаду им в ноги и буду просить пощады? Добиваю окончательно. — Я и сейчас считаю, что поступила правильно.

На мгновение в кабинете воцаряется мертвая тишина. Переваривают неприкрытую дерзость? Эх, хотелось бы глянуть на лица “приемной комиссии”, но боюсь столкнуться с Димой и Стасом, так что смотрю только на обвинителя.

— Вас лишили копья, доспех и способностей. Однако по нашим сведениям вы успели прихватить обломок оружия. Он и сейчас у вас?

Чуть не выдаю себя, но вовремя проглатываю испуг. Если они отберут катар...

— Он в надежном месте.

— Вы ведь в курсе, что забрать его — очередное нарушение приказа?

— Двести лет это никого не волновало, а теперь все вспомнили?

— Сложившиеся обстоятельства заставили посмотреть на проблему под новым углом.

— Сложившиеся обстоятельства? Вы про похищение моего копья? Которое, кстати, все эти годы хранилось под вашим чутким и пристальным надзором?

— Вам что-нибудь об этом известно?