Записки отставного медицин-майоре

День начался с совещания у начмеда. После долгих нудных начальственных нотаций

и угрожающих предупреждений неожиданно сам собою вылез вопрос о формировании

бригад.

- У нас нет неквалифицированных людей! - гремел начмед. - Все врачи и фельдшера, все медсестры имеют дипломы и за плечами не один год стажа. А здесь, понимаете, кое-кто

позволяет себе капризничать: с тем работать буду, с тем не буду! Мы не на посиделки

собрались, а как на фронте: кто есть под рукой, с тем пойдешь в атаку! И я требую бросить

эти фокусы - буду, не буду! Придется - и будете! Всем понятно?

- Мне непонятно!

Я не собирался выступать, не терплю этой бесполезной болтовни - все равно ведь

буду делать так, как сам считаю нужным, но очень уж обозлил меня этот фанфарон с его

"атакой". Небось, побывал бы хоть раз в настоящей атаке, спеси бы поубавилось.

- Ну, вам, Владимр Михайлович, всегда что-нибудь не так! И когда я говорил о

капризах, я именно вас имел в виду. Елена Николаевна - прекрасная медсестра, аттестацию

прошла на отлично, громадный опыт работы! И человек прекрасный, общая любимица, а вы

мне устраиваете демарш - с ней, мол, работать не буду! Чем она вам не угодила?

Я оглянулся. Через ряд от меня сидела та самая Елена Николаевна, "Лисюсь" -

бабушка пятидесяти четырех лет, очень добрая, славная женщина. Вся она - недоуменное

страдание, вот-вот заплачет от незаслуженной обиды.

- Я с вами согласен. Елена Николаевна - прекрасный, чистой души человек, и если бы

речь шла о том, чтобы избрать ее мэром или депутатом Верховного Совета, я бы поднял обе

руки. И мужу ее могу только позавидовать. Но есть такая категория, как профессиональная

пригодность. Медсестра где-нибудь в поликлинике и медсестра на "скорой" -это разные

профессии. Для работы на "скорой" Елена Николаевна, увы, непригодна. И вы, начмед, знаете это не хуже меня.

- Я знаю только, что Елена Николаевна отличная медсестра! - резко ответил начмед. -

А если вы знаете что-либо порочащее, говорите открыто, при всех!

Я пожал плечами, отвернулся. Ни к чему все эти дурацкие выяснения отношений, лишний раз травмировать бабушку Лисюсь тоже ни к чему.

На той неделе меня эта Лисюсь довела до точки, даже рапорт на нее написал -

впервые в жизни. Двадцать лет в армии - никогда ничего не просил, ни на что и ни на кого не

жаловался, а тут не выдержал. Хотя, может, и зря - чем она хуже Агеенко? Чем?

...- Тройка, срочно! Авария! Угол Октябрьской и Юбилейной!

На одном из центральных перекрестков мотоциклист врезался в "Волгу".

Все, что чуть ниже пояса - всмятку, размазано по асфальту. Кровищи - лужа.

Подлетаю к нему, руку на сонную артерию - пульс есть! Поворачиваюсь к Лисюсь - а

ее нет! То есть она есть, но лежит. В обмороке. Ящик при падении развалился, половина

ампул разбита, шприцы выляются на асфальте.

Вокруг толпа, советов и комментариев хоть отбавляй.

Схватил Лисюсь за халат, рывком приподнял, влепил наотмашь две пощечины -

открывает глаза и в слезы! Трясется, руки прыгают.

- Давление, твою мать! Измеряй давление, быстро! Руку на пульс, ну!

Набираю в шприц фентанил, в другой адреналин, готовлю капельницу с раствором.

Это ее работа, мне надо заниматься другим, но она сейчас даже в задницу не попадет иглой, а

надо в вену.

- Давление?

- Ка-ка-а-жется, семьдесят... нижжжнее, ка-ка-кажется... нет...

Кажется! Убил бы, ей-богу! Мне нельзя "кажется", мне надо знать, чего и сколько

вводить, мне надо знать, сколько потеряно крови, есть такой "шоковый индекс" - по нему

определяется и кровопотеря. А она мне "кажется"!

Короче, парня до больницы я все же довез живым. Но работать с ней зарекся и

второпях рапорт написал.

Зря написал, зря. Лисюсь всю жизнь проработала медсестрой в школе с детишками: прививки, укольчики, нос у пацана разбит, пальчик порезан, горлышко покраснело - все дела.

Зря написал. Ведь и у нас детских вызовов хватает, можно ведь было как-то

приспособить ее на те вызовы, тем более детей она любит и умеет с ними. Только ж это

начмеду надо думать, а думать он не любит и не умеет. И вообще, зачем он нужен? Есть

ведь главврач, незачем превращать его в завхоза и доставалу, вполне мог и обязан быть и

начмедом.

После собрания подошел к ней.

- Елена Николаевна, извините меня. Вгорячах написал, поверьте. Я вас глубоко

уважаю, но...

- Все правильно, Владимир Михайлович, - печально улыбнулась она. - Я не обижаюсь.

Эта работа не для меня, сама понимаю. Хотелось немного заработать перед пенсией, но надо

уходить: еще один-два таких вызова - и меня саму отвезете в реанимацию.

- Не надо уходить, я договорюсь с диспетчерами, чтоб вас держали для детских

вызовов.

- Правда? - обрадовалась она. - А это возможно?

- Думаю, договоримся. Вам только надо будет устроить так, чтоб дежурить в одну

смену с диспетчерами Светой и Валерием Егорычем. Сумеете?

- Надеюсь.