Записки озабоченного

Да минет тебя профессиональная травма и сокращение!

Да получишь ты к пенсии ценный подарок!

Да станут дети твои начальниками!

Ура!..»

Из записи в приемном покое:

«Ермак А.Н. поступил в тяжелой депрессии. Отчасти пьян, отчасти глаза на выкат.

Бредил неразборчиво: «… тоже мне, королева,… да не ты,… где она,… убью гада,… прости,… ты одна,… только ты…»

Применена мозговая купо-детонация.

Выписан по утру с подозрением на полно-частичное выздоровление под поручительство известной Фаины Козленочкиной…»

Из приказов по НПЗ:

«Зачислить А.Н.Ермака в сборную завода по следующим видам спорта:

1. Покер

2. Городки

3. Ссалочки…»

«Объявляется выговор Ермаку А.Н. за порчу имущества, выразившейся в нанесении на станину токарно-винторезного станка „ТВ-4“ непредусмотренной маркировки „Вера“…»

«Объявляется замечание А. Ермаку за пренебрежение к использованию смазки в рабочем процессе…»

«Объявить благодарность А. Ермаку за помощь в подготовке и проведении вечера заводской молодежи „Здравствуй, милая взрослая жизнь!“

«Объявить А.Н.Ермаку о недопустимости сочетания работы на НПЗ и сочинении эпиграмм в адрес администрации…»

«Уволить Ермака А.Н. по его собственному желанию заниматься литературной деятельностью…»

Из характеристики, выданной профсоюзом НПЗ для поступления в высшее учебное заведение:

«Александр Николаевич Ермак проработал на нашем заводе четыре с половиной месяца. Однако, за это время сумел зарекомендовать себя как настоящий токарь, верный товарищ и надежный собутыльник.

На работу опаздывал редко. Деталь точил точно. Шпиндель держал гордо.

Принимал посильное участие в профсоюзных и общественных делах. Писал заметки о славной трудовой участи наших рабочих в заводскую газету «Местный авторитет». Продергивал разгильдяев и раздолбаев. Нередко и откровенно по существу передергивал.

В коллективе пользовался авторитетом и носовым платочком.

Вне завода был нескромен, несдержан, несерьезен, но вдумчив. Не по росту непрост. В спину посмотришь – пролетарий. А с передка: ни дать, ни взять – интеллигент одним словом. Все ему еще чего-то надо. Туда ему и дорога…»

«Марш токарей»

Утром ранним просыпайся.
К заводской спеши ты проходной.
Токарям всем улыбайся.
Норме радуйся телом и душой.

Припев:
Твой станок самый лучший на свете.
У него столько есть скоростей.
Лампа точно на шпиндель твой светит.
Стружка брызжет до самых дверей.

Подводи свой резец очень точно.
Очень плавно вгрызайся в металл.
Завершай свою точку досрочно,
Чтобы мастер от счастья скакал.

Закругляй свою смену по плану:
Смажь станок и до блеска протри,
Прими душ и горячую ванну,
Съешь борща, выпей стопочки три…

Ученье – свет, а высшее – свят-свят

Из заключения приемной комиссии:

«Принимая во внимание странное количество и безумное качество предоставленных А.Н. Ермаком прозаических произведений, а также положительные оценки, полученные им на приемных экзаменах, и пр.:

принять данного пряника в Литературный институт имени Графа Мана без конкурса со среднестатистической стипендией (категория – впроголодь)…

Из выступления Александра Ермака на торжественном вечере по случаю:

«Мы, молодые писатели, вступая на тяжелую литературную стезю, даем страшную Клятву Графа Мана: писать всегда, писать везде, писать о всем и ни о чем, писать, не покладая рук, писать, не покладая ног, писать для всех и для себя, ни для кого, писать, когда вокруг темно, писать, когда не хочется писать, а вовсе и наоборот, писать, сжав зубы, стиснув пальцы, писать, превзнемогая боль и нужды – малые и прочь, писать, и никаких блядей, писать на стенах и на спинах, писать на радость и на грех, писать в словах, писать без слов, писать, писать не уставая. Писанье – все, а воздержанье – грех…»

Из отчета дежурного по общежитию Литературного института имени Гр. Мана:

«В целом ночная обстановка характеризуется сильным храпом и легким попердыванием. В основных помещениях свет не горит в связи с его предварительным погашением выключателями и свертыванием лампочек.

В комнате Ермака горели свечи и глаза человекообразных. Кроме студентов нашего высшего учебного заведения Ермака и его соседа по комнате на полу, подоконнике и на люстре сидели не пришей к институту люди. В основном певички и композиторы Ермака по ресторанам.