Записки пинчраннера

Чем больше размышлял, тем острее чувствовал, что все это задевает и мои интересы, наносит ущерб мне, и в голове вертелась отчаянная мысль, что вот-вот во мне вспыхнет злость и эта злость, которую невозможно сдержать, может оказаться сродни той, которую испытал мой товарищ, повесившийся в Париже. Отчаянная и в тоже время всепожирающая ненависть — она вспыхнула лишь на мгновение, но жизнь товарища была кончена.

Ооно знает об интересе Могущественного господина А. к строительству атомных электростанций — это и приносит ему огромные выгоды, потому-то она и решила привести на встречу с вами руководителя движения против строительства атомной электростанции на Сикоку. — Добровольного арбитра решение Ооно привело в восхищение.

Руководитель движения против строительства атомной электростанции на Сикоку приехал на тот самый митинг, где вы выступали у входа в зал. Потом он вместе с Ооно занимался спасением арестованных ребят… Но все же этого недостаточно, чтобы судить о ее жизненной позиции.

— Покушение на Могущественного господина А. для нас явилось полной неожиданностью, хотя все знали, что он имеет самое непосредственное отношение к секретам атомных электростанций. В этой ситуации нам ничего другого не остается, как принять случившееся словно должное, правильно? А Ооно стремится, приведя сюда руководителя движения против строительства атомной электростанции, вовлечь нас в активую деятельность, понятно? Ооно видит смысл жизни в том, чтобы своими действиями повседневно создавать нестабильную обстановку. Ее жизненная позиция определяется сложившейся ситуацией. Это все не так просто!

— Вы столько сил отдаете вашей деятельности Добровольного арбитра, а сколько забот, связанных с фехтовальным залом «Реабилитация»!.. Таперь же вы укрываете человека, совершившего покушение на Патрона. Значит, и ваша жизненная позиция определяется сложившейся ситуацией… Выходит, в этом смысле ваши жизненные принципы совпадают с жизненными принципами Ооно.

Серое лицо Добровольного арбитра неожиданно порозовело. Мысленно он уже вырабатывал свое отношение к Ооно Сакурао, с которой мечтал встретиться.

И вот в топорщившемся, точно доспехи, желтом, как гиацинт, пальто, вздернув плечи и пиная длинные полы, вошла Ооно Сакурао. А на руководителе движения против строительства атомной электростанции были светло-коричневые хлопчатобумажные брюки и куртка со стоячим воротником. Кто бы мог сказать, что это тот самый человек, который сражался вынутыми изо рта вставными челюстями, ха-ха.

— Собирались обсуждать план неотложных действий, а теперь преспокойно попиваете пиво? — сердитым окриком приветствовала нас будущая киносценаристка. — Вы с таким удовольствием хрустите маринованной редькой, будто единственная ваша цель — пить пиво!

Но мы были вынуждены, дожидаясь их, пить пиво — несмотря на то, что я после превращения стал быстро пьянеть, да и Добровольный арбитр плохо переносил алкоголь. Не закажи мы хотя бы пива, не удалось бы сидеть здесь и читать газеты, которые мы принесли с собой. Мужчина, наружностью напоминающий лесного клопа, стоял у перегородки, отделяющей кухню от зала, раздраженно обозревая помещение, где сейчас, кроме нас, никого не было.

И отец Мори здесь? Вы уже превратились в молодого, почему же такой вид жалкий? Не мешало бы хоть побриться.

Я могу одолжить вам бритву, — подал голос Добровольный арбитр.

Хм, у вас что, привычка такая — таскать с собой бритвенные принадлежности?

Когда ко мне в фехтовальный зал «Реабилитация» пришел Мори и я отправился на встречу с вами, то понимал, что дома буду не скоро, вот и прихватил с собой бритву, — сказал Добровольный арбитр, явно адресуясь к Ооно, а Справедливец потрогал свой гладко выбритый подбородок. В общем, присутствие телезвезды Ооно подействовало на всех нас.

Я побрился на ощупь в уборной, в крохотном закутке между умывальником и писсуаром. Направо от входа было зеркало, к которому был прикреплен ароматизатор воздуха, но мне было противно смотреть на свое жалкое лицо.

Когда, побрившись, я вернулся и столику, трое, усевшись плотным кружком, что-то горячо обсуждали. Над газовой жаровней, вделанной в стол, поднимались огонь и чад от горящего жира. Официант, пребывавший до этого в состоянии крайнего раздражения, стряхнул оцепенение и услужливо подал бутылки пива, выражая готовность угодить известной телевизионной звезде.

4

Руководитель движения против строительства атомных электростанций на Сикоку, чье лицо с чересчур крупными чертами выражало спокойное воодушевление, говорил с какими-то извиняющимися интонациями на характерном для Сикоку искаженном кансайском диалекте[20].