Записки риелтора, или Нас всех испортил квартирный вопрос

Начались просмотры, на комнаты нашелся покупатель. Принять у него аванс я не могла — Жанна еще не подписала договор. «Либо вы находите Жанну, где бы она ни была, либо я останавливаю работу», — поставила я условие клиентке. Жанна нашлась сразу. Мы назначили встречу. Жанна оказалась стройной девушкой с длинными волосами и невнятным выражением лица.

— Вы готовы подписать договор? — спросила я у нее.

— На каких условиях?

— Вместо двух комнат в коммуналке вы с бабушкой и мамой получаете отдельную однокомнатную квартиру.

— С бабушкой и мамой? Нет, меня это не устраивает. Я хочу получить отдельную квартиру для себя одной. А им покупайте что хотите.

Это было полной неожиданностью. Ирина Олеговна, сидевшая рядом, изменилась в лице и отвела глаза.

— Вы же утверждали, что Жанна со всем согласна, — обратилась я к ней.

— Она была согласна. Но передумала.

Такая схема сделки была невозможна. Денег на покупку трех объектов не хватало.

— Жанночка еще подумает, — жалобно сказала Ирина Олеговна. — Мы вам позвоним.

Она вышла проводить меня на лестницу.

— А теперь рассказывайте, что у вас тут на самом деле происходит, — сказала я.

Деваться ей было некуда. Все тайное в сделках все равно становится явным, как бы ни пытались это скрыть члены семьи. У Жанны была шизофрения. Бóльшую часть времени она проводила в психиатрических больницах. Подлечив, ее выписывали. Она устраивалась работать — как правило, продавцом в какую-нибудь палатку, и работала до следующего обострения. Когда болезнь в очередной раз поднимала голову, Жанну охватывала тоска, беспокойство, она переставала разговаривать с людьми и, никого не предупредив, бросала работу. Не взяв с собой ни вещей, ни денег — их у нее просто не было, она отправлялась на вокзал и, пользуясь правом бесплатного проезда в пригородных поездах (больным шизофренией оформляется инвалидность), отправлялась электричками то в Новгород, то в Псков. Там она бродила по улицам, заходила в церкви или могла, застыв столбом, с отсутствующим видом простоять посередине перрона или площади несколько часов, пока к ней не проявляла интерес милиция. После этого из Петербурга вызывался сантранспорт, и Жанна снова оказывалась в больнице. На вопросы, зачем она уехала из дома, Жанна отвечала всегда одинаково: «Хотела помолиться в святых местах».

Обсуждение сделки в семье шло около месяца. Жанна несколько раз давала согласие, но я не успевала доехать до нее с договором, как она опять меняла решение. Через месяц стало ясно, что дальше обсуждать варианты бесполезно. Ирина Олеговна была вынуждена изменить условия — мы продали однокомнатную квартиру, купили комнату Сан Санычу, а остаток денег забрала Нина.

Жанна — сумасшедшая! От нее надо держаться подальше! Зачем пытаться провести с ней какую-то сделку? Это позиция обывателя в любой аналогичной ситуации. Давайте разберемся, так ли страшен черт, как его малюют, и что нужно знать о сделках с людьми из группы риска.

Сначала определимся с терминами. Сразу оговорюсь, что при обсуждении этих понятий сломано немало копий, на эту тему написана не одна докторская диссертация в юриспруденции и психиатрии. Но я не буду лезть в дебри, а просто объясню суть максимально простыми словами.

Главные понятия в этих вопросах — дееспособность и вменяемость.

Гражданская дееспособность определяется в законе как способность гражданина своими действиями приобретать гражданские права и создавать для себя гражданские обязанности. В РФ полная дееспособность наступает с 18 лет, ограниченная — с 14 лет.

Вменяемость — это способность лица отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими.

Медицинский критерий невменяемости представляет собой обобщающий перечень психических болезней, которые подразделяются на 4 группы:

1) хроническая душевная болезнь;

2) временное расстройство душевной деятельности;

3) слабоумие;

4) иное болезненное состояние.