Записки «Русского Азиата». Русские в Туркестане и в постсоветской России

Однако позволю себе вновь вернуться в детство. Отца переводят в Араван - районный центр Ошской области, расположенный по берегам небольшой реки Араван-Сай. Река была рядом со зданием почты, на втором этаже которой была наша квартира - две небольшие комнаты. Дорога со стороны Оша шла через деревянный мост, мимо здания почты, затем мимо чайханы и магазинов, делала петлю по крутому берегу реки и поднималась вверх. Там лежали развалины какого-то капитального здания. Эти развалины называли «кремль» — почему, для меня осталось загадкой. Затем дорога шла мимо еще одной чайханы, мимо парка и одноэтажной школы, в которой я учился во втором и третьем классах.

Араван — необыкновенно светлое воспоминание, в котором выражение «босоногое детство» имело не условный, а буквальный смысл, ведь с марта и по октябрь, мы проводили время на улице босиком. Вместо обуви - загрубевшая подошва ног и сбитые пальцы до крови, которые редко успевали заживать. Некоторые дети из многодетных семей даже в школу в младших классах приходили босиком - бедность. Конечно, им помогали - брали на учёт и выдавали обувь, так что к зиме все были более или менее обуты.

В отсутствие пионерского лагеря мы, мальчишки младших классов, маленького городка, проводили лето на речке с тёплой и прозрачной водой. Развлекались тем, что вывалявшись в песке, беспечно и весело скакали по берегу голышами, невольно обращая на себя внимание прохожих на деревянном мосту. А было и такое - один из нас писал, направляя струю по дуге, а остальные на четвереньках проскакивали под ней. Ослабевая, струя попадала на неудачника, и это вызывало всеобщее веселье!

К третьему - четвёртому классу, я и мои друзья, во многом отличались от нынешних «тепличных» детей. Мы на спор могли забраться на вершину самого высокого пирамидального тополя, чтобы достать яйца из воробьиного гнезда. Умели удить рыбу, лазали по садам за абрикосами, виноградом и персиками, унося добычу за пазухой. Колючая кожица персиков потом долго напоминала о себе - чесались грудь и пузо.

Помню наше увлечение катанием металлических колёс, которые ассоциировались с автомобилями. Обод велосипедного колеса, без спиц - лёгкий и бесшумный, управлялся гладкой палочкой и был «легковушкой». Более тяжелые металлические колёса, меньшего диаметра, катили ручкой из проволоки, загнутой на конце. Эти колёса издавали звон и грохот. Ну, чем не «полуторка»! Иногда, со своими «легковушками и грузовиками» наша орава, как оглашенная, носилась по пыльным южным улицам, распугивая прохожих.

Современные дети и родители понятия не имеют, что такое «цыпки». Цыпки - следствие нашего «босоногого детства», когда подъём ног покрывался тёмной, шершавой коркой с мелкими трещинами. Вечером, не вымыв ноги, ты норовишь юркнуть в постель, но родителей не проведёшь – таз с тёплой водой уже наготове. Во время мытья начиналась пытка. Вода, попадая в трещины на коже, вызывала острую боль, заставляя скулить, как щенка на привязи. Кожу, смазывали какой- то мазью, но она мало помогала - завтра с утра снова жаркое солнце, дорожная пыль, речка.

В памяти моя учительница. Когда я слышу «Школьный вальс» Исаака Дунаевского, со словами «учительница первая моя», то всегда с благодарностью вспоминаю ее. Жаль, что не помню её имени - отчества. Она возилась с нами как наседка с цыплятами. Два года учебы в Араване и ее стараниями — две фотографии нашего класса. В то время организовать съемку, да еще на природе, было не так просто. Достаточно сказать, что следующее мое коллективное школьное фото — выпускной десятый класс.

При всей благодатности природы приферганья фруктов вдоволь не было и здесь. Почти вся пахотная земля уходила под хлопок, поэтому арбузы, дыни, виноград, персики, абрикосы, гранаты, инжир, миндаль, курага, изюм, орехи были дорогими.

В Центральной России, в то время, особенно в провинции, о них и вовсе имели смутное представление. А ведь при разумной политике не только жителей Средней Азии, но и всю страну можно было снабжать не только хлопком, но и южными фруктами.

Мы, мальчишки, добывали лакомства сами — лазили по садам за виноградом, абрикосами, персиками. Кое-где ветви с созревшими персиками или абрикосами свисали из-за дувалов на улицу, у нас они считались ничейными. Что касается урюка, то здесь не было проблем, он рос повсюду, как и тутовник с алычой. Плоды тутовника были трех-четырех сантиметров длиной и в диаметре до сантиметра. Белый тутовник был сладким на вкус, малиновый — кисло-сладким. Перезревая, плоды в изобилии осыпались на землю. Но мы «аристократически» лакомились ими, сидя на дереве. Выше по течению реки, на другом берегу, случайно, но весьма кстати, нами была обнаружена плантация гранатов. Самыми труднодоступными для нас были грецкие орехи. Деревья, как правило, были огромными и развесистыми — «видит око, да зуб неймёт!».