Записки следователя

Окончив институт, Прохоров остался в аспирантуре,

потом защитил кандидатскую диссертацию и получил звание доцента. Теперь он уже много зарабатывал и матери писать перестал.

Отчаявшись получить ответ на свои письма, старушка получила на заводе отпуск и приехала в Москву. Тут она убедилась, что сын действительно «вышел в люди». У него была прекрасная, хорошо обставленная комната, собственная машина, много костюмов.

– Что это вы, мамаша, на старости лет вздумали по железным дорогам таскаться? – спросил ее сын. – Право, не по возрасту.. Да и лишние расходы к тому же...

Этот человек больше всего на свете боялся «лишних расходов». Через два дня после приезда матери в Москву он отправил ее обратно, купив ей билет в бесплацкартном вагоне и дав сто рублей на дорогу.

– Езжайте, мамаша, с богом, как говаривали в старину,

– сказал он. – В гостях хорошо, а дома лучше. Да и мне некогда вами заниматься.. И подпишите вот эту расписочку..

И он протянул ей заранее заготовленную расписку, в которой значилась «полностью полученной» и сотня, данная матери на дорогу, и стоимость железнодорожного билета, и даже «расходы на питание», понесенные за те два дня, что мать у него жила.

Старушка заплакала. В отличие от сына она не имела того кругозора, который дают высшее образование и ученая степень. Но он в отличие от нее не имел даже низшего представления о человеческой совести и морали.

Вернувшись на завод, старушка сначала отмалчивалась в ответ на расспросы соседей, как ее встретил сынок, а потом, не выдержала, захворала.

Уже позже, когда ей пришлось оставить работу, соседи сообщили в завком о ее бедственном положении. Но мать есть мать: когда к ней пришли из завкома и стали спрашивать, как ей живется, она ответила, что ни в чем не нуждается, так как ей помогает сын. .

Но соседи знали, что это не так. И они снова пошли в завком.

Тогда по инициативе завкома и возникло гражданское дело об алиментах. Прохоров вместо платежа алиментов выслал ту самую «расписочку», которую он в свое время получил от матери, с коротким письмом, что «означенную в расписке сумму прошу рассматривать как мой платеж за первое полугодие. .».

Когда об этом узнал председатель завкома, он побелел от ярости и бросился к районному прокурору.

– Да, любопытное явление природы, – протянул прокурор, узнав суть дела. – Прямо скажем, зоология..

– Не дело говоришь, прокурор, – возразил председатель завкома. – Клевета на зверей. У них такого не встретишь.

Это я тебе, между прочим, как старый охотник могу сказать..

– Гм... ты прав, пожалуй, – согласился прокурор. –

Ничего, мы ему припомним эту расписочку, подлецу!.

Прокурор вошел в суд с соответствующим представлением, и суд вынес определение о привлечении Прохорова к ответственности. Прокурор мог сделать это и своим постановлением, но в данном случае ему хотелось получить и определение суда. Любопытно, что на суд явился и председатель завкома, подробно рассказавший о своей беседе с прокурором и о том, как он «вступился за зверей».

Суд зафиксировал его показания в протоколе судебного заседания. И правильно сделал.

– Так что же, гражданин Прохоров, вам угодно? –

спросил я, прочитав все эти документы.

– Прекращения возбужденного против меня дела, –

спокойно ответил он. – Это перегиб!

– А как вы квалифицируете посылку вместо денег расписки, взятой вами у матери?

И я огласил текст расписки. Он внимательно слушал.

– Вы видите в этом криминал? – спросил он, когда я кончил читать. – Что в этой расписке преступного, позвольте вас спросить?

– Что к ста рублям, выданным матери, вы приплюсовали стоимость железнодорожного билета. .

– Да, но это фактическая стоимость, прошу заметить.

– Заметил. И стоимость за питание в течение двух дней тоже приплюсовали..

– Опять-таки только фактические расходы.. Должен при этом добавить, что..

Но мне так и не суждено было узнать, что именно он хотел добавить, потому что как раз в этот момент Мишка

Шторм бросился с пылающими глазами на «деятеля науки», сбил с его носа могучим ударом золотые очки и, схватив его за воротник, швырнул, как куль сена, на пол, крича громоподобно:

– Вот я тебе сейчас добавлю, гнида с фасоном!.

Оторопев, я кинулся к Мишке, который уже сидел верхом на Прохорове, истерически вопившем:

– Спасите, убивают!..

Я тщетно пытался оторвать Мишку от его жертвы. Не отпуская Прохорова, Мишка кричал мне:

– Потом хоть лишнюю статью добавьте, а сейчас дайте душу отвести!..

Между тем на крик Прохорова вбежала секретарша и сейчас же помчалась за помощью, еще не разобравшись, что случилось. Первым вбежал Булаев, но к этому моменту мне уже удалось оторвать Мишку от Прохорова. Булаев повел Мишку к себе.

Прохоров поднялся, тяжело дыша, отряхнулся, а потом, запинаясь, произнес:

– Б-благод-дарю за пом-мощь.. Тем не менее, и однако вам придется возместить мне стоимость золотой оправы очков – она сломана – и приплюсовать стоимость разорванной сорочки и галстука..

– Позвольте, вы забыли про стоимость стекол в очках, –

сказал я, не без труда сдерживая ярость. – Это на вас не похоже..