Записки следователя

— Ничего не могу сказать, никого не вызывал. В повестке есть фамилия следователя, обратитесь к нему и узнаете.

Не успел я положить трубку и спросить у Кирилла Петровича, можно ли мне идти отдыхать, как раздался снова звонок. Он сам мне звонил:

— Зайди ко мне.

Спускаясь с третьего на второй этаж, я на лестнице встретил Людмилу Григорьевну Свинцову.

— Где Виктор?

— В командировке.

— Это я знаю, а где и когда приедет?

— Скоро, скоро, дорогая Людмила Григорьевна.

У меня поднялось настроение, стало приятно душе от того, что о моих товарищах так беспокоятся жены. Не мог сдержать улыбки. Может быть, и мне пора обзавестись милой женушкой, которая вот так же будет делить милицейские тревоги. Но Людмила Григорьевна сделала вид, что не замечает моей веселости. Она сердито бушевала:

— Подумать только, врач может семье говорить, куда едет, что делает, учитель может, инженер тоже может делиться с женой, а они не могут, попросту не хотят, дым на себя напускают.

«Нет, — решил я, еле-еле успокоив женщину, — рано мне еще думать о собственной «половине».

11

Чтобы ввести в курс дела читателя, которому надо понять так же, как в ту пору и мне, о какой «операции» говорил генерал и для чего меня вызывал следственный начальник, необходимо вернуться немного назад.

К участковому инспектору Смолякову, принимавшему в тот день на заводе граждан по личным вопросам, обратилась член заводского комитета Вера Васильевна Прохорцева:

— Соседка моя, Антонина Ивановна, «муженьком» подозрительного типа обзавелась, да и сама она озлобленная, недоброжелательная. При случае обратите внимание.

И вот теперь Вера Васильевна Прохорцева сидела в кабинете моего начальника и как ни храбрилась, не могла унять во всем теле дрожь от непривычного предложения. Я должен был немедленно на правах племянника переселиться в ее квартиру.

— Этого требует дело, — убеждал ее Кирилл Петрович. — Мы разыскиваем опасных преступников, очень опасных, — сделал ударение Кирилл Петрович на слове «очень». — Вы должны нам помочь. Вы, кажется, даже член месткома?

— Завкома, — поправила смущенно женщина.

— Вот видите… На кого же нам опираться, от кого ждать помощи?

— Да я не возражаю. Для дела…

Придвинувшись к столу, втроем мы обсудили детали комбинации: как убедительнее поселиться в квартире на правах родственника Прохорцевой.

Решили: Вера Васильевна сейчас же прибежит домой с заготовленной Кириллом Петровичем телеграммой и оповестит всех, что приезжает, мол, племянник. Благо у Веры Васильевны их на самом деле три, и игра должна быть как можно приближеннее к «боевой обстановке».

Вера Васильевна встала, покрыла свой высокий белесый начес косынкой, улыбаясь, смотрела на меня и, видно, на себя тоже, как на людей, задумавших играть в детскую, но опасную игру.

В первом часу ночи, сотни раз пройдя инструктаж и репетиции, я с чемоданом в руке громко в коридоре сообщил «тете» новости, переступив порог ее квартиры.

Утром Антонина Влажнова, женщина с зелеными и как будто пустыми глазами, в узеньких брючках, зашла к Вере Васильевне, и та представила ей меня. Влажнова сразу с предложением:

— Заходите к моему бездельнику, сами скучать будете меньше, и мой Николай даст отдохнуть пружинам дивана. Валяется целыми днями, вот жизнь кому. Слесарь же отменный, — наигранно обидчиво говорила Антонина Ивановна Влажнова. — Привела в дом — в одну неделю обещал устроиться, так поди ж ты, бьет баклуши. Фамилия-то неприличная — Рылин.

Я взял припасенную на этот случай бутылку водки и вместе с Антониной Ивановной пошел в гости к ее соседям.

В кухне чистил картошку смуглолицый, черноволосый, как цыган, с кустистыми бровями лет сорока мужчина. Он, не вставая, поздоровался со мной и молча продолжал делать свое дело.

— Бросай бабью работу! — зло крикнула на Николая Антонина. — Потолкуй со свежим человеком.

— Толкуй сама, раз привела, — буркнул он. И, обернувшись, быстро бросил взгляд на меня. Этот самый Николай Рылин.

Я развернул из газеты и со стуком ставил на стол поллитровку. Николай поднял глаза, медленно вытер руки о брюки:

— Это нас устраивает. Таким пузырькам рады завсегда. Распить могем.

Николай еще раз вытер, теперь уже полотенцем, руки и подошел к столу. Нетрудно было догадаться, что он исстрадался без алкоголя. «Залетный» пил много и терял контроль над собой. Болтал обо всем, что у трезвого было на уме. Но о том, что я ждал от него, не вел пока речи, все больше твердил о своих переживаниях, говорил, что Антонина баба-кулак и его держит в ежовых рукавицах, что она змея тропическая и только по большой нужде он согласился с ней жить.

Вошла Антонина в забрызганных грязью чулках.

— Ты пойдешь сегодня в отдел кадров? — спросила в упор она Николая.

Тот, не моргнув осоловелыми глазами, выдержал ее взгляд.

— Пойду, пойду, отвяжись, худая жисть.

Вид у Николая был неприличный. Засаленный пиджак с темными пятнами, торчащие вихры немытых, лоснящихся волос. Он явно опускался.

12