Записки судового врача

— Их рассказ прозвучал убедительно, и у меня нет причины им не поверить. А вам — есть. Начиная с пиратского прошлого вашей небезызвестной в некоторых кругах «капитанши», о котором я вскользь осведомлен, и заканчивая не самой лучшей репутацией и законопослушностью, которую она подтвердила сегодня. И показания команды значат не так уж и много. Экипаж с высокой долей вероятности будет выгораживать своего предводителя… из любви, уважения или страха — не суть важно. Но это не значит, что я не собираюсь провести расследование, чтобы прояснить подробности этого дела. К тому же, вам предъявляется обвинение не менее серьезное — похищение. Я могу с высокой долей вероятности утверждать, что вы скрываете на судне одного человека. Ребенка. Девочку знатного происхождения, десяти лет от роду.

Если бы в детстве Шивилла была смирным ребенком и любила тихие, интеллектуальные игры, ей было бы знакомо то чувство, когда полдня собираешь затейливый рисунок, разбитый на множество неравных осколков, и вот последний элемент становится на свое место, мозаика складывается, и ты, наконец, можешь взглянуть на нее по-новому и рассмотреть, что же на ней изображено. Вот сейчас рыжеволосая красавица испытала нечто очень похожее, у нее словно громко щелкнула в голове какая-то до этого заклинившая шестеренка, и в мозгу все заработало так, как надо. Странная девочка, с переменным успехом притворяющаяся обычным маленьким мальчиком, нападение пиратов, которому предшествовали странные требования… все сошлось воедино.

Девушка подошла к одному из ящиков, и все слегка напряглись, когда она стала в нем что-то искать. Но морячка извлекла лишь бутылку рома, и пусть ее называют грубой и невоспитанной, на этот раз она не забыла о правилах приличия.

— Кто-нибудь будет ром?

Все присутствующие безмолвно отказались, только один из офицеров в треуголке с надгрызенным диким котом пером думал кивнуть, но, поймав на себе строгий взгляд своего начальника, тоже помотал головой. «Что ж, не хотите — как хотите, мне больше достанется» — пожала плечами Шивилла и откупорила напиток.

— Следите, чтобы она не наклюкалась. Иначе опять раздеваться начнет.

— Не дождетесь, — она отпила из бутылки. — Так откуда у вас такая информация, капитан Вейдвальдс?

— Я не обязан оглашать свои источники.

— Хорошо, не оглашайте… Впрочем, я и так уже догадываюсь, откуда. И вот, что я вам скажу. На «Золотой сколопендре» действительно есть ребенок, подходящий под ваше описание. Но я не имею ни малейшего понятия ни о ее происхождении, ни вообще о том, откуда она взялась. Я взяла ее на борт в Порт-Каллат как простого портового бродяжку, потому, что она сама об этом просила, переодевшись мальчиком. Кстати, пользы от нее на корабле не было практически никакой… ах, мне бы стоило догадаться, что с ребенком, который не привык работать, что-то не так. Так что с превеликим удовольствием я выдам вам девочку и буду очень рада, если после этого вы оставите меня в покое. Кстати, где она?.. — колючий, испытывающий взгляд изумрудных глаз требовательно впился в доктора Траинена. Лауритц почувствовал, как его сердце сбилось с ритма.

— Я… Не видел ее со вчерашнего вечера…

Судовой врач, которому было это поручено, свое подмастерье не нашел. «Золотую сколопендру» обшарили от киля до клотика, а потом еще раз, от клотика до киля, сперва матросы, а потом и еще несколько подоспевших солдат. Девочка нигде не обнаружилась, она словно испарилась, или ее вообще никогда здесь не было. Забавно, а ведь если бы капитан Гайде захотела соврать и сказала бы: «Знать не знаю никакой девочки», после обыска эти слова бы подтвердились… А теперь вся команда «Сколопендры» оказалась в затруднительном положении. Все до единого очень убедительно удивлялись и свято клялись, что они понятия не имели, что Олли на самом деле — девочка, не говоря уже о том, что за нее можно требовать какой-нибудь выкуп или прятать с целью других манипуляций, так что основные подозрения пали на узкий круг людей.

— Кастрюлька тоже пропала, сэр! — доложил капитану Вейдвальдсу запыхавшийся юнга.

— Что?..

— Кастрюлька — это наша черепаха, — пояснил Луи. — Вроде как корабельный талисман…

— Что за бред… Не на черепахе же она уплыла! — возмутился молодой капитан, потихоньку теряя свой лучезарно-оптимистичный вид. — Здесь хоть кто-нибудь располагает достоверной информацией о том, где находится девочка и что с ней? Кто последним видел ее на судне?

— Я ее видела последней, — из толпы выступила Марука, корабельный кок, — девочка после ужина забегала ко мне на камбуз, помогла с посудой, а потом пожелала спокойной ночи и ушла… Олли стала проводить у меня много времени, с тех пор, как вот этот вот коновал, — она ткнула пальцем в судового лекаря, — развел у себя в лазарете кровищу, чем напугал бедного ребенка до смерти. Тогда я и поняла, что никакой она не мальчик… правда, говорить ей ничего не стала — хочется дитю притворяться, пускай притворяется. А у меня ведь и сыновья есть, и дочери, а я между ними большой разницы не делаю…

— Это правда, сэр доктор?