Записки. Том I. Северо-Западный фронт и Кавказ, 1914–1916

Положение юго-западной армии ему, в сущности, не известно. Здесь Мих. Вас. и М.С. Пустовойтенко{72} убеждены, что Юго-Западный фронт не знает положения своих армий. Верю. По каким данным Мих. Вас. примет это решение. Рано не хорошо – поздно еще хуже. Даже внутренний такт покоится на конкретных данных. А решать приходится вопрос не только большой трудности, но и государственной важности. Нормально решение должно исходить сверху. Дело главнокомандующего Северо-Западного фронта держать то, что ему вручено. О технических и тактических трудностях предстоящей операции говорить не буду. Их придется преодолевать, может быть с жертвами и большими, но я надеюсь – преодолеем. А что представляет из себя противник? Что наши союзники? Для них наше тяжелое положение не безразлично. Ни разу мы не стояли перед такими трудностями и опасностями.

11-го мая

Итак, за апрель и настоящее время Северо-Западный фронт отдал южному 10-й и предписано отдать и готовят еще 6-й корпус и 3 дивизии с корпусным управлением, и главное, штаб одной армии. Итого 13 дивизий. Да Шавель-Рижский район отвлек 19 корпус 2 стрелковой бригады, 6 дивизий, 56, 79 отдельную бригаду, не говоря о многочисленной коннице 2, 3, 4, 5, 15, 4 отдельных бригад, Уссурийскую бригаду и отдельных казачьих частей. Итого без ополчения 19 дивизий – 6 кавалерийских.

Все это вливается в ненасытную утробу Иванова и отвлекается от главного театра Северо-Западного фронта. Особенно чувствителен оказывается уход штаба армии, совершенно неизвестно для чего, тем более, что по великодушию М.В. Алексеев предложил лучший штаб – Плеве, думая, что будет сформировано что-нибудь на правом фланге для удара в левый фланг врага. Это обстоятельство очень его взволновало. Еще хуже вчерашняя телеграмма М.В. с предложением активно действовать от Пилицы, но для этого необходимо оставление 6-го корпуса. Разрешили, но добавили, а корпус все-таки возьмут. Шавельские дела идут бестолково. Наставления и повеления М.В. не помогают. Ни Радкевич{73} с Поповым{74}, ни деятели на месте не могут справиться с задачами своими.

К сожалению, объединить действия на Риго-Шавельском районе, по разным причинам М.В. не может. Об этом я ему говорил и писал дней 10 тому назад. Оказывается нельзя; затем прирожденная деликатность М.В., сознание, что надо дать командующим армиями известную свободу в их решениях – все данные прекрасные, вносят в дело с людьми, которые своевольны и плохо понимают и знают свое дело большое затруднение. Просто идет белиберда и кончится она может на Риго-Шавельском районе не хорошо.

Себя не предлагаю. Прежде всего, я и сам не знаю, что могу дать, да я далеко не освоен и, наконец, соваться без командного и боевого опыта на такое дело – бессовестно. Мне кажется, я сделал бы лучше, но между кажется и действительностью – большая разница. Всякому, кажется, что он сделает лучше, чем другой, в особенности, когда разбираешь и решаешь издали. Хуже всего, однако, то, что у М. Вас. нет начальника штаба, в полном значении этого слова. Он все сам должен делать и его не хватает. Замечает и сознает ли это М. В. сам, не знаю, я думаю, что он чувствует, что очень трудно. Вчера собрался ехать в Шавельский район, чтобы переговорить с Горбатовским и наладить там; это отсутствие обозначилось особо. Гулевич уехал в монастырь с утра и возвратился в 7 часов вечера, а в это время пришли все распоряжения о передаче 4-ой армии в Северо-Западный фронт и ряд других распоряжений. Все это легло на М. В. Удивляюсь, как он это выдерживает.

Арсений Анатольевич[33] работает немного, но все-таки что-то делает, но что, я не знаю. Вообще его нет, ни лично, ни души. Найдя здесь пустоту, М.В. естественно должен был взяться за все сам. Это ли устранило Гулевича, или нечто другое, не знаю. Но начальника штаба нет. Хорошо, что есть квартирмейстер{75}, спевшийся с М.В. и достойный.

Сегодня в ночь 4-я армия вошла в состав Северо-Западного фронта, но в то же время Брест и шоссе на Бобруйск оставлены в юго-западной армии{76}.

12-го мая утром

Очень рад, что М.В. последовал моему предложению послать Гулевича в ставку по вопросу о штабе 12-й армии. Я навострил Борисова и Пустовойтенко в том же духе, и Гулевич поехал, и все устроилось к лучшему. М.В. не хотел посылать Гулевича и по недоверию и больше по деликатности – не тревожить. От этого последнего он должен отделаться. Прежде всего, это ложная деликатность, но в корне это то, что он все сам берет на себя. Он деликатничает и с командующими армиями в смысле нежелания стеснять их. Это правильно и хорошо, но когда люди не понимают обстановки и еще слабее в исполнении и в анализе, им надо помочь и бояться стеснять их нечего. Дело выше того. Я употребил слово деликатность не совсем удачно. Вопрос не в внешних формах, а в том, что он из близкого к этому чувству опасается сказать свое – делайте так.