Читаем Записные книжки полностью

Со всем тем я уверен, что всё это происшествие – вспышка нескольких головорезов, которую можно и должно было унять тот же час, как то было 14 Декабря. Теперь дело запуталось, потому что его запутали. Воры грабят дом, а полиция, чем унимать, отходит прочь, чтобы не сказали, что грабеж начат ею. Может быть, Антверпенская история заставила страшиться подобных следствий; но если всего бояться, то в лес не ходить, а особливо же не управлять людьми. Следует иметь за себя совесть и не бояться тогда сплетней ни журналов, ни истории.

Раздел Польши есть первородный грех политики 24 февраля. Нельзя избегнуть роковых следствий преступления. Парад мелодрамы.

Польши слабая струна есть национальность, и поелику поляки народ ветреный, то им довольно поговорить о национальности; играя искусно этой струной, Наполеон умел вести их на край света и на ножи. У нас же, напротив, хотят подавить, оборвать эту струну и удивляются, что дела идут нехорошо. Но когда отнять у себя единое средство действовать на кого-нибудь, то какого ожидать успеха…


9 декабря

Кажется, Заира говорит: «Родина находится в том месте, к которому прикована душа», следовательно – в России, где столько крепостных душ.

Я отгадал, что варшавская передряга будет не шекспировской драмой, а классической французской трагедией с соблюдением единства места и времени; так, чтобы в два часа быть развязке.


15 декабря

Сегодня во сне имел я разговор у какого-то брата Фон-Визина, при Огаревой. Я говорил, что мы не вовремя родились, желал бы я родиться шестьдесят лет ранее или сто лет позднее. Впрочем, я писал это кому-то на днях, а вот сонная прибавка: я говорил, что мы вступили в свет как люди, принужденные переехать в город летом на духоту, пыль и одиночество.

Начальница Севастопольского бунта, поручица Семенова, поднявшая на ноги пятьсот женщин. Когда на допросе спрашивали о причинах, побудивших ее к мятежу, спросила она следователя, женат ли он. На ответ отрицательный сказала она: «Вы не поймете признания моего». Двое детей ее умерли с голоду в карантине.

Рассказывают, что большая часть сиделок в холерических больницах – публичные девки. В полицейской больнице в доме Пашкова Брянчанинов нашел в каком-то подвале девок, которых солдаты и больничные смотрители держали для своего обихода.


19 декабря

Третьего дня был у нас Пушкин. Он много написал в деревне: привел в порядок 8-ю и 9-ю главу «Онегина», ею и кончает; из 10-й, предполагаемой, читал мне строфы о 1812 годе и следующих – славная хроника; затем куплеты Я мещанин, я мещанин, эпиграмму на Булгарина за «Арапа». Написал несколько повестей в прозе, полемических статей, драматических сцен в стихах: «Дон Жуана», «Моцарта и Сальери», «У вдохновенного Никиты, у осторожного Ильи».

Что может быть нелепее меры велеть выезжать подданным из какого-нибудь государства? Тут какой-то деспотизм ребяческий. Так дети в ссорах между собой отнимают друг у дружки свои игрушки или садятся спиной один к другому. До какой подлости может доводить глупость?

Газеты наши говорят о расцеплении Москвы как о милости народу, разве Божией, если в самом деле холера прекращена. Да разве оцепление была царская опала? Поэтому должно радоваться бы и тому, что каким-нибудь всемилостивейшим манифестом велено было бы распустить безумных из желтого дома…

Статистические взгляды на Россию. Россия была в древности варяжская колония, а ныне – немецкая, в коей главные города – Петербург и Сарепта. Дела в ней делаются по-немецки, в высших званиях говорится по-французски, но деньги везде употребляются русские. Русский язык же и русские руки служат только для черных работ.


22 декабря

Странная и незавидная участь Б. Имея авторское дарование, он до сорока лет и более не мог решиться ничего написать. Тут вдруг получил литературную известность прологами своими к действиям палачей: «Хотя волнуемая страхом – дерзает мечтать о торжестве!» Ого, господин классик и строгий критик! Куда это дернуло вас красноречие!

«В твердом уповании на Бога, всегда благодеющего России!» Вот фраза, формула, которую должно бы выкинуть из официального языка. Это нелепость, поклеп на Бога или горькая насмешка. Почему Бог более благодеет одной земле, нежели другой, и как знать нам, на чьей стороне праведный суд Его? Тут есть какое-то ханжество и кощунство. Не призывайте имени Бога вашего всуе.

Перейти на страницу:

Все книги серии Биографии и мемуары

Похожие книги

Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное