Записные книжки

Интеллектуалы прогресса. Вязальщики диалектики. В каждой голове они поднимают петли рассудка, распущенные фактами.

* * *

Безумная Жанна прожила сорок четыре года в маленькой комнатке без окон, где днем и ночью горела лампа, она выходила лишь для того, чтобы пойти в монастырь по соседству и созерцать могилу мужа. Может быть, это и есть настоящая жизнь.

* * *

Деловой человек, которому все надоело, становится клоуном. Но не бросает ни дома, ни дел. Он просто наряжается клоуном.

* * *

N. N. После долгих поцелуев: «Как это было жестоко!»

* * *

Кюстин: «Противоречие между горячей душой и однообразием существования делает мою жизнь невыносимой».

Там же: «Сегодня, когда слово – это лишь переговоры между истиной и тщеславием» [123].

* * *

Два великих ума, которые небо подарило римлянам – Лукреций и Сократ – покончили жизнь самоубийством.

* * *

После Брачных пиров – Лето. Праздник (1 – Футбол; 2 – Типаса; 3 – Рим – Греческие острова – Мистраль – Тела – Танец – Вечное утро).

* * *

Он потерял дочь. Теперь я стал стариком. Чтобы быть молодым, нужно будущее.

* * *

Избиение младенцев и жизнь Христа. Чтобы родиться виновным, надо умереть невинно.

* * *

Новый тираж «Падения», с. 73: «mélancholiques rédditions», с. 126: corporation masculine [124].

* * *

Др. Шницлер. Прошел через много концентрационных лагерей. Он в конце концов остался в живых, потому что был симпатичным. Ему все помогали.

* * *

N.N., профессор: «Люди должны любить друг друга», «должны», «должны». А реальность вокруг него – неописуемый бордель.

* * *

Иногда я чувствую, как меня охватывает бесконечная нежность ко всем людям вокруг, – людям, что живут в моем веке.

* * *

Канадская проститутка в кафе рядом с «Фоли-Бержер»: «Мой отец объехал весь мир, я тоже, поверь мне, была в Германии, в Алжире, я слишком много страдала, умирала с голода, теперь я стала плохой, и моя мать не видела меня пятнадцать лет, мой отец подорвался на мине, и брат тоже, короче, я делаю это для тебя, потому что ты подруга, хорошо, я жду уже достаточно, чтобы накормить деньгами семью, еще выйти с этим недоумком, о, как ужасно, я никого тут не знаю».

* * *

Н.: сдержанность – высшая сила.

* * *

М. говорит: «Христово племя – и то и другое».

* * *

Пьеса. Один писатель (или ученый, или художник, или актер), утомленный общественным давлением, создал себе в жизни двойника. Рядом с ним возник очень достойный профессор – влюбившийся и впавший в детство: он хвастался, что умеет пить, водить автомобили, заниматься любовью, дзюдо и т. д.

* * *

Параллельно с силой смерти и принуждения в мире существует и действует огромная сила, называемая культурой.

* * *

В Ветхом Завете Бог не говорит ничего сам, словами ему служат живые люди. Потому-то я никогда не переставал любить все священное в этом мире.

* * *

Н. реализовал себя. Он преумножил свой опыт, управляя им и ориентируя на самое великое существо и самую высокую эпоху, сочетая крайнюю степень свободы и строгую дисциплину, его непрекращающимся наказанием стала безустанно рискованная жизнь, его одиночество – осознанным и расточительным, соглашающимся склониться лишь перед существом мира, и только тайно. Больше не говорить, но делать, чтобы придать смысл более высокому слову, а если и говорить, то только для… (Для теряющего память – дневник как инструмент подобной аскезы.)

* * *

Кюстин: «Арабская архитектура – искусство женственного народа (вырезанные листочки бумаги, которыми кондитеры покрывают свои коробочки с драже)». Он (Кюстин) приводит слова то ли Вольтера, то ли Дидро: «Русские сгнили, не успев созреть».

* * *

В 10 лет Ницше создает вместе с друзьями «Театр Искусств», где сыграли две написанные им драмы на античный сюжет.

* * *

Июнь 1957 г.

Закончился фестиваль в Анжере [125]. Счастливая усталость. Жизнь, чудесная жизнь, несправедливость, слава, страсть, борьба, – жизнь начинается еще раз. И еще раз заставляет меня все любить и создавать все заново.

* * *

15 июля

Отъезд в Париж. Ночевка в Гере. Это мир отравительницы семейства.

* * *

17 июля

Корд [126]. Молчание и красота. Одиночество большого дома, мертвого города. Я буквально ощущаю в себе течение времени, и ко мне возвращается дыхание. Вокруг Корда на идеальном круге холмов отдыхает небо – нежное, воздушное, облачное и в то же время светящееся. Ночью Венера размером с грушу закатывается с бешеной скоростью за западный холм. Она останавливается на минуту на линии хребта, потом внезапно исчезает за ним, словно жетон, мгновенно проглоченный щелью. Вскоре замерцали мириады звезд, и Млечный Путь превратился в сметану.

* * *

18 июля

Идет дождь. Сегодня утром дикая долина Аверона. Работа. Для меня стали невыносимы любые связи, я так обезумел от свободы, что сам все больше и больше усиливал одиночество, которое могло уже быть опасным. Я беспрерывно думаю о Ф., моей беде.

Вечер. Я в отчаянии от самого себя, от своей пустынной натуры.

* * *

20 июля

Письмо от настоятеля по поводу Жоржа Дидье [127] – он погиб в автомобильной катастрофе в Швейцарии.

* * *

21 июля