Записные книжки

В Афинах покойниками занимались только во время антестерий. А как только они кончались: «Прочь, души, антестерии закончились».

Изначально греческая религия утверждала, что всех ждет Преисподняя. Ни награды, ни кары не существует – и в иудейской религии тоже. Идея награды – плод общественного сознания.

* * *

404 год. После того, как Афины сдались Лисандру, он под звуки флейт срыл город; так была закончена Пелопоннесская война.

* * *

Замечательная история Тимолеона, сиракузского тирана (он схватил своего отца, чтобы предать его смерти как изменника родины) (II, 251, 2, 3).

* * *

В IV веке в некоторых греческих городах олигархи давали такую клятву: «Клянусь быть всегда врагом народа и советовать то, что, по моему разумению, принесет ему вред».

Бегство Дария, преследуемого Александром (293–294).

Свадебное пиршество в Сузах: 10 000 солдат, 80 полководцев, и Александр заключает союз с персами.

* * *

Деметрий Полиоркет – то на вершине власти, то бродит от селения к селению.

Антисфен: «Удел царей – творить добро и слышать в свой адрес хулу».

* * *

Ср. Марк Аврелий: «Везде, где можно жить, можно жить хорошо».

«То, что мешает завершить задуманное произведение, само становится произведением».

Преграда на пути заставляет прокладывать дорогу.

Закончено в феврале 1942 г.

Записные книжки. Январь 1942 – март 1951

Тетрадь № IV. Январь 1942 года – сентябрь 1945 года

Январь – февраль

«Все, что не убивает меня, придает мне силы». Да, но… И как трудно мечтать о счастье. Тяжкий гнет всего этого. Самое лучшее – замолчать навеки и обратиться к остальному.

* * *

Дилемма, говорит Жид: быть нравственным или быть искренним. И еще: «Прекрасны только те вещи, что продиктованы безумием и написаны разумом».

* * *

Со всем порвать. Раз нет пустыни, пусть будет чума или маленькая станция, как у Толстого.

* * *

Гёте: «Я чувствовал себя в достаточной степени Богом, чтобы снизойти к дочерям человеческим».

* * *

Нет такого тяжкого преступления, на которое умный человек не чувствовал бы себя способным. Согласно Жиду, великие умы не поддаются этому искушению, потому что это бы их ограничило.

* * *

Рец с легкостью усмиряет первое волнение в Париже, потому что настает время ужина: «Самые горячие головы не хотят, что называется, опоздать к столу».

* * *

Толстой;

Мелвилл;

Иностранные ориентиры

Д. Дефо;

Сервантес.

* * *

Рец: «Г-н герцог Орлеанский обладал всем, что необходимо человеку порядочному, за исключением храбрости».

* * *

Во время Фронды дворяне, встречая похоронную процессию, разят шпагами распятие с криками: «Вот враг!»

* * *

Есть множество официальных мотивов для враждебного отношения к Англии (обоснованных и необоснованных, политических и неполитических). Но принято замалчивать один из худших мотивов: ярость и низменное желание увидеть, как гибнет тот, кто смеет сопротивляться силе, растоптавшей нас самих.

* * *

Французы сохранили революционные привычки и традиции. Им не хватает только решительности: они превратились в чиновников, мелких буржуа, мидинеток. Гениальный ход – сделать их легальными революционерами. Они готовят заговоры с позволения властей. Они переделывают мир, не отрывая задницы от кресла.

* * *

Эпиграф к «Орану, или Минотавру».

Жид. Непредвзятый ум. «Я представляю его при дворе царя Миноса: он с тревогой ожидает, каким чудовищем окажется Минотавр; так ли он ужасен, как говорят, или просто лишен очарования».

* * *

В античной драме расплачивается всегда тот, кто прав, Прометей, Эдип, Орест и т. д. Но это не важно. Все равно все они, и правые и виноватые, в конце концов оказываются в преисподней. Нет ни кары, ни награды. Поэтому в нашем восприятии, помраченном столетиями христианского извращения, античные драмы выглядят несерьезными – и выспренними.

Противопоставить этому: «Главное – опасность подчиниться навязчивой идее» (Жид); «послушание» (Ницше). И снова Жид, на сей раз по поводу обездоленных: «Не отнимайте у них вечную жизнь или дайте им революцию». Для моего эссе о бунте. «Не выгоняйте меня из моей милой пещерки», – сказала Отшельница из Пуатье, жившая там в дерьме.

* * *

Тяга некоторых умов к правосудию и его абсурдной деятельности. Жид, Достоевский, Бальзак, Кафка, Мальро, Мелвилл и т. д. Искать объяснения.

* * *

Стендаль. Можно вообразить себе историю Малатесты или рода Эсте, рассказанную сначала Барресом, а потом уже Стендалем. Стендаль изберет стиль хроник, репортажа о «великом». Именно в несоответствии тона и истории и заключается секрет Стендаля (ср. некоторых американских писателей). Точно такое же несоответствие существует между Стендалем и Беатриче Ченчи. Если бы Стендаль избрал патетический тон, он проиграл бы. (Что бы ни говорили историки литературы, Тиртей смешон и отвратителен.)«Красное и черное» имеет подзаголовок «Хроника 1830 года». Итальянские хроники (и т. д.).

* * *

Март