Записные книжки дурака

Но это не о временах текущих. И не об отечественных кунштюках, которых в стране и без бога Тенгри более чем достаточно. А о людях, живущих здесь и сейчас и именующих себя православными активистами, православными же байкерами или питерскими казаками. Кто в царские времена о таковых не то чтобы знал, но и вообще мог бы себе представить, что имперская столица одичает до состояния, когда в ней заведётся своё казачество, характерное исключительно для диких окраин страны! Поскольку откуда ни возьмись из всех щелей полезли стремящиеся продемонстрировать, что они имеют прямое отношение к православию (хотя тут большой вопрос) персонажи. И что они готовы за это самое православие, как они его понимают, и, главное, за высшее начальство, которое их, насколько можно судить, ни о чём подобном не просило, порвать кого угодно. Хотя, конечно, преимущественно все они стараются в ходе этих своих действий не сцепиться с реальным противником. То есть атаковать недовымершую интеллигенцию, музеи или театры они готовы вполне. Ходить по магазинам в поисках контрафактной еды – тоже. А вот ловить наркоторговцев, педофилов, бандитов и хулиганящих представителей автономий Северного Кавказа – нет. Не их это дело. Пускай другие занимаются. Или не занимаются.

Понять их можно. Вот живёт на белом свете никому не интересный и явно неадекватный молодой человек с большими амбициями. И хочется ему быть тем, и этим, и ещё вон тем. С образованием у него неясно, хотя учился он в престижном вузе. И в пору, когда он ещё не идентифицировал себя как православный активист, был отмечен девиантным поведением, тесным общением с наркосодержащими препаратами, аморальным образом жизни и прочими особенностями, характерными для золотой молодёжи. Поскольку происходит не из самой бедной семьи и на жизнь себе зарабатывать тяжёлым трудом не должен. Спрашивается, как о нём узнает мир и высокое начальство? А вокруг сплошное официозное православие, поиск идентичности, борьба со скрытыми врагами и развитый до состояния гиперактивности Интернет. Что наводит его на простую и результативную идею совместить всё это в одном флаконе, сконцентрировать на себе, любимом, заняться саморекламой и, чем чёрт не шутит, выйти в новые Лимоновы. И он это успешно делает. Тут главное, что выставка, которую он со товарищи пошёл громить в Манеже, хотя и высокохудожественная, но относится к современному искусству и благорасположением начальства, на которое он ориентируется, пользоваться не может.

Произведения автора с именем курочить вообще одно удовольствие: геростратова слава обеспечена, а больше ему, строго говоря, ничего и не нужно. Опасности никакой. Что, ему музейные работники кастетом череп проломят? Пристрелят как собаку? Кишки выпустят? С какого такого бодуна? Он, вообще-то говоря, не просто так. Он за мораль борется и за свою идею и её общественное признание. Не шпана он и не хулиган, ушибленный на всю голову, а верующий человек, который за веру радеет и, теоретически, пострадать готов. Хотя страдают преимущественно все остальные. Как всегда в таких ситуациях происходило и происходит. Причём православием он прикрывается, но оппонирующих ему священников кроет почём зря и не стесняется им угрожать. Такой вот воинствующий борец за истинную веру. Близнец воинствующих безбожников 20-х? По сути – да. А спроси его, возмутится. И обвинит. Глаз горит, борода лопатой. Просто не погромщик нового типа, а готовый воин будущего Святого Ордена. Или как там они назывались у братьев Стругацких в «Трудно быть богом»? Которых позвать было легко, и дон Рэба, запутавшийся в интригах, их позвал. А вот избавиться… Это вряд ли. Нигде не получалось. Ни у кого. В Пакистане его основатель Мухаммед Али Джинна был человеком светским. В Иране шаха тоже не одни аятоллы свергали. А вот потом…