Заплати другому

Джерри!

Не могу заставить себя выговорить «уважаемый», потому как в данный момент ты для меня вовсе не уважаемый. Могу простить тебе то, что ты попал за решетку, потому как все мы косячим, и я не исключение. Но этот мальчишка, который помог тебе и рассчитывал на тебя, приехал проведать, как у тебя дела, а ты не в настроении. Что, по-моему, делает тебя восемнадцатью разновидностями гнусной дешевки.

Мне всегда легко взбеситься из-за него, по сути, это неотъемлемо от меня, только правда в том, что бешусь я еще от того, что ты и мне наделал. Понарассказывал мне про всякие надежды и мечтания, так что не мог мне не понравиться, оно ведь было бы куда легче, если б ты мне никогда не нравился или никогда не вызывал во мне доверия – так ты даже эту малую отраду отнял.

Не многие вызывают у меня доверие, а потом, когда я делаю исключение, похоже, всякий раз оказывается, что не тому доверяюсь.

Уноси свою жалкую задницу отсюда и после сделай, что обещал мальчику для его школьной затеи, которая очень важна для него.

Только знаю, не сделаешь, потому как ты трус, наркоша несчастный, чего я не в силах простить, ведь люди могут измениться, пусть даже и кажется, что у них это не выйдет, но если сегодня ты нам в лицо посмотреть не можешь, это говорит о многом, что ты натворишь потом.

Я не верю в падающие звезды, а если и верила когда-то, то больше не стану, и это то, что ты сделал нашей семье.

Пораскинь мозгами об этом, пока будешь казенное бельишко стирать в тюрьме штата, куда, как говорят, тебе на следующем автобусе ехать.

Мой парень хочет приписать что-то к этой записке, когда я закончу, а я уже закончила.

Арлин Маккинни.

Привет, Джерри.

Надеюсь, ты в порядке и еда не слишком противная. Вам дают телевизор посмотреть? Напишешь мне, пожалуйста, из тюрьмы штата? Никто мне раньше такого не делал.

Ну, пора идти. Мама сердится.

Твой друг Тревор

.

Из дневника Тревора

Куда уходят люди, когда умирают? Должны ж они куда-то уходить. Правильно?

Было бы очень странно думать про миссис Гринберг, будто ее нигде нет. Слишком уж грустно. Так что, я считаю, она все равно есть где-то там. Потому как могу думать об этом, что захочу. Потому как заметил, что все думают об этом по-разному. Вот как мне представляется: можно думать, что хочешь.

Понятно, мне надо будет за садиком ухаживать, чтоб он и впрямь красивым оставался. А еще кошки! Елки! Только вспомнил. Кому-то ж придется кормить всех этих диких кошек. Хотел бы я знать, сколько кошачья еда стоит.

Короче. Знаете, что? Даже если так, то все равно грустно.

Глава 9 Рубен

Он уже три месяца жил в этом доме, но все вещи так и стояли не распакованными. Почти все. Большая кровать была собрана, поставлена и застлана, ему удобно было на ней и тетради проверять, и есть с колен, и новости смотреть.

Сквозь море коробок Рубен пробрался на кухню, взял из холодильника небольшую картонку с мороженым и так, стоя, принялся есть прямо из упаковки пластиковой ложечкой, а кошка кругами терлась о его ноги. От этого одиночество воспринималось еще острее, но, коли на то пошло, и от всего нераспакованного – тоже.

Заиграл телефон, найти который оказалось нелегко.

Звонил Тревор.