Заплати другому

По краю того, что охватывал зрением глаз Рубена, проплывал, словно во сне, кирпичный фасад гостиницы, размытое, искривленное изображение, как в широкофокусной линзе. Почему он никак не доберется до его конца? Рубен чувствовал, как бегут ноги, как работает сердце, раскрываясь и сжимаясь, и все же расстояние, казалось, никак не сокращалось.

Почему ему не под силу догнать ребенка?

– Тревор! – выкрикнул он. Во весь голос. В неудержимой панике рявкнул так, что легкие отозвались болью. Несколько голов обернулись.

Голова Тревора – ничуть.

В груди у Рубена болело и горело. Как мог он настолько лишиться кислорода так быстро? Он видел выбившуюся на бегу и хвостом трепыхавшуюся рубашку Тревора.

Тревор проскочил мимо двух мужчин, прижавшихся к зданию. Рубен уже видел их, он был почти так близко. Один из мужчин был одет в серо-голубую форму, как у охранников. Другой был в мешковатых джинсах, с бритой головой, и, похоже, именно он каким-то образом и припирал охранника к стене.

Свет уличного фонаря сверкнул на каком-то металлическом предмете между этими двумя: вспышка света в глазу Рубена.

Оба у стены повернули головы вслед пролетевшему мимо Тревору. Парень с поднятой битой повернулся и с недоуменным любопытством смотрел на приближавшегося Тревора.

Не сбавляя хода, Тревор врезался в того парня и сбил с ног. Упав, тот подсек ноги соучастника, который тоже свалился. Их вторая жертва распласталась по тротуару: удара не последовало, словно воображаемый ветер унес его. Бита громко застучала по тротуару, а Тревор сумел подняться на ноги.

Рубен уже почти поравнялся с теми у стены, когда Тревор вдруг обернулся и припустил обратно в его сторону. Зачем? Хотел вернуться к Рубену? Или подумал, что сумеет свалить и последнего из напавших?

Бритоголовый мигом отскочил от охранника, преграждая Тревору путь. Порыв Тревора нес его безудержно вперед.

Они сошлись в каких-нибудь футе-другом[47] от конца руки Рубена. Всего в шагах четырех-пяти от охранника. Либо тот, либо Рубен почти дотянулись и схватили бы напавшего за куртку, если бы все не произошло так быстро.

Почти.

Затем, точно так же внезапно, бритоголовый бегом бросился в темноту. Мимо двух сообщников, которые, поднявшись на ноги, понеслись за ним, скользнув в ночь, как в реку. С той же быстротой. Кто-то щелкнул выключателем – и их не стало.

Рубен лучше других видел внезапную стычку и все же не мог постичь произошедшего. Видел, но был не в силах объяснить.

Потребовалось несколько минут, чтобы он понял, что случилось, не день и не два – чтобы свыкся с тем, что это было на самом деле. Потребовалась большая часть жизни – чтобы разобраться.

Интервью Криса Чандлера 1994 года, из книги «По следам Движения»

КРИС: Просто хорошенько и глубоко вздохните. О’кей?

РУБЕН: Я в порядке.

КРИС: Не спешите, на это времени не жалко.

РУБЕН: Я справлюсь. Еще только минутку.

КРИС: Могу дать вам целый день, дружище. У нас ничего, кроме времени, нет.

РУБЕН: Я видел это так близко. Только в чудном ракурсе. Я смотрел на стычку сзади. Понятия не имел, что я видел. Помню только, как правый локоть того парня подался назад, потом снова метнулся вперед. Выглядело это так, будто он ударил Тревора кулаком в живот. Не особо сильно. Чего никак сообразить не могу, мог ли я на самом деле не видеть, что происходило? Или просто это было очень важно для меня? Вы понимаете. Не видеть.

КРИС: Я придвинул к вам картонку с салфетками.

РУБЕН: Спасибо. Просто мне нужно отдышаться минутку.

КРИС: Это случилось довольно давно. Говорят, время залечивает раны, знаете? Только не уверен, что это касается всех ран. К тому же на это уходит масса времени.