Заплесневелый хлеб

Не вынимая изо рта сигары, Аттилио пробормотал какое-то ругательство.

— У них, конечно, нет денег! В этом году урожай был невиданный. Да разве ему это так уж важно! Ты сам его знаешь! Ему просто доставляет удовольствие помурыжить тебя! — Он далеко сплюнул, но так, словно его плевок не имел никакого отношения к хозяину.

— А ведь эти деньги нужны мне на хлеб, можешь поверить!

— Кому ты это говоришь?! Я-то тебе верю! Но он поступает так со всеми. Когда становится известно, что он дома, к нам настоящее паломничество. Вчера приходил Гасти. Он ждет уже больше года. Кричал, что не уйдет, пока не получит своих денег. Только после этого тот отдал ему часть долга. По-твоему, это справедливо?

— А сегодня вечером буду кричать я. Когда так припрет, тут уж не до церемоний.

— Какие могут быть церемонии с подобными типами.

В эту минуту на улице зажегся свет. Они посмотрели на фонарь, стоявший на углу, возле церкви, потом друг на друга. Взгляды их встретились. В глазах были боль и ярость.

— Ведь так? — спросил Аттилио и снова далеко сплюнул.

— Да, так, — подхватил Амитрано. — Но горе в том, что мы совершенно бессильны. — Потом, помолчав немного, добавил — Ты на один манер, я на другой, все мы скованы, как рабы цепью. — Аттилио кивнул головой. — А когда приходишь и требуешь своего, тебя выставляют за дверь. Ну, мне пора. У меня в мастерской остались ребятишки, им не дотянуться до выключателя. — Он тронул его за локоть. — Вечером приду. Надеюсь, на этот раз я не уйду от него с пустыми руками. Я выполнил работу еще год назад, и вот уже пять месяцев не могу получить у него оставшиеся деньги. Жалкие гроши. Но для меня сейчас это огромная сумма.

Аттилио посмотрел на него и понимающе кивнул головой.

— И подумать только, что за полчаса, — сказал он, словно разговаривая сам с собой, — да что там! — за пять минут он способен проиграть в клубе сотню лир. Э, да ну его! Не хочу себе портить кровь из-за него! — И он несколько раз жадно затянулся.

Амитрано выглянул из подъезда, посмотрел, не перестал ли дождь.

— А кто заплатит мне за все мои муки? — спросил он, уходя.

— Терпи, дорогой, терпи, — буркнул Аттилио.

Придя в мастерскую, Амитрано снял шарф и пиджак, но пиджак тут же снова надел. В башмаках хлюпала вода.

Марко и Паоло все еще сидели у стола; учебники уже были завернуты в газету. Мальчики немного озябли, но не решались спросить, можно ли им идти домой. Они молча ждали, не сводя глаз с отца, который все ощупывал промокший пиджак.

— Как вам удалось зажечь свет?

— Это он достал, — сказал Паоло, показывая на брата.

— Мы поставили стул на табуретку, и я влез на него, — объяснил Марко.

— А! Только смотрите, впредь будьте осторожны. Вы приготовили уроки?

Мальчики ответили, что приготовили, но они видели, что отец задает им вопросы только для того, чтобы не молчать.

— Никто не заходил? — спросил он немного погодя. По тому, как он это спросил, было ясно, что утвердительного ответа он и не ждет. — А мы тут еще жжем впустую электричество. Но не сидеть же в темноте!

Дождь лил не переставая. В ярком свете фонарей струи дождя напоминали изломанные стрелы, которые лавиной падали с неба и вонзались в землю.

Взгляд Марко был устремлен в окно, но он не замечал дождя. Он следил, как отец ходит из угла в угол по мастерской, временами останавливается у окна и смотрит на улицу, словно хочет отыскать там что-то. Тогда Марко глядел на спину отца, на прилипшие к шее волосы, спрашивая себя, досуха ли они вытерты. Потом отец снова принимался шагать взад-вперед, и Марко прислушивался, как хлюпает вода в его башмаках. Отец уходил в глубь мастерской, хлюпанье затихало, и Марко ждал, когда он вернется.

Паоло уже устал и время от времени тянул брата за рукав, чтобы привлечь его внимание, спрашивал у него, не пора ли им встать из-за стола. Может, отец вспомнит наконец что они все еще здесь, и отпустит их домой. Но Марко успокаивал его кивком головы, и Паоло согревал озябшие руки, зажав их между колен.

— Ты встретил Аттилио? — робко спросил Марко, когда отец задержался у окна. Он был уверен, что не получит ответа.

— Встретил, — неожиданно ответил отец, не поворачивая головы. — В половине десятого я буду у дона Фарины. А теперь давайте закрывать мастерскую. Пойду-ка я потихоньку. Кого мы ждем? Кто хотел зайти, давно зашел бы.

С этими словами он взялся за ручку двери. Мальчики поднялись и сунули книги под мышку.

— Скажите маме, что я вернусь попозже. Идите под самыми карнизами, чтобы не промокнуть. Сегодня вечером он наконец отдаст мои жалкие гроши.

Он посмотрел им вслед, мальчики быстро удалялись; Паоло впереди, за ним Марко.

«У них даже пальто нет! А ведь они растут!»

Он вернулся в мастерскую, погасил свет, запер дверь и ушел.

На церкви святого Фомы глухо пробило восемь.

«Только восемь. Я дойду за десять минут. Слишком рано… Что мне делать на улице?!»