Запомни меня такой… А это зависит от того… И этим всё сказано. Пришвартоваться в тихой гавани

– И тебя, сын мой! – ответил священник, перекрестив новоявленного мужа несостоявшейся невесты, который уже схватил за руку застывшую мраморной статуей Анхелику и потащил её к выходу.

Сеньор Родригес двинулся было с грозным видом вслед за уходящей парой, но был остановлен четырьмя неизвестно откуда взявшимися в пустой церкви верзилами. Те ничего вроде и не сделали. Просто встали с самым скучающим видом, перекрыв все выходы из церкви. И сеньор Родригес отступил. А сеньору Альваресу священник ещё долго выговаривал за тот грех, в который он чуть было не втянул не только себя и свою дочь, но и ничего не подозревающего сеньора Родригеса.

⁵¹ – Филипп, герцог Анжуйский, внук Людовика XIV, король Испании с 1700 по 1746, занявший престол по завещанию умершего бездетным Карла II. Основатель испанской королевской линии Бурбонов

⁵² – император Священной Римской империи, король Чехии и Венгрии с 1711 года. Претендовал на престол Испании с 1700 по 1710 год, как последний потомок Габсбургов по прямой мужской линии (из Википедии)

⁵³ – в переводе – «чтящий бога»

⁵⁴ – этот орден был создан в середине тринадцатого века, а в середине шестнадцатого – причислен к трем остальным нищенствующим орденам (кармелиты, францисканцы, доминиканцы). Устав был достаточно простым и не включал в себя никаких жестокостей и истязаний. В основном, целью монахов было спасение человеческих душ.

16

Френсис усадил Анхелику в карету, на козлах уселся Доминго, а четверо молодцов окружили карету на лошадях, и кавалькада тронулась в путь. Оба, и Френсис, и Анхелика не знали, как начать разговор, и в карете установилась гнетущая тишина.

Френсис вообще был озадачен поведением Анхелики. Как-то она совсем не была похожа на женщину, которая очертя голову бросилась спасать его (это со слов Доминго). Другая бы на её месте, увидев любимого живым и невредимым, бросилась ему на шею, плакала бы от радости, ну, или, на крайний случай, в обморок бы упала, что ли. А Анхелика сидела ко всему безучастная, опустошённая. Может, королева Анна ошибалась, и она хотела этой свадьбы, а он ворвался и украл её надежду на счастье? Мало ли что могло измениться за прошедшее время? Те причины, из-за которых Анхелика сбежала из родительского дома, не подчинившись воле отца (и это в строгой Испании!), и о которых рассказала королеве, вполне могли теперь стать желанными. Нет, не понимал Френсис любимую.

Да и как он мог понять, что творилось у неё в душе? Он же не мог предполагать, что она уже попрощалась с жизнью, и такой резкий разворот судьбы привёл её в шок. Всё смешалось в её бедной головушке: неверие в чудо, что её любимый, которого она оплакивала, вдруг жив и здоров… страх, что кто-то из оставшейся в церкви троицы усомнится в подлинности представленных Френсисом бумаг, догонит их, потребует предъявить вновь и поймёт в итоге, что это фальшивка… робкая надежда на счастье – ведь именно Френсис спас её в последнюю минуту, спас не только от ненавистного брака, но и саму её жизнь… а сам-то он кто – действительно виконт? её пират – виконт? или настолько же настоящий виконт, как их брак?

Анхелика даже глаза боялась поднять от пола, даже голову в его сторону повернуть – а, вдруг, он это не он вовсе? Вдруг её зрение подводит, и она принимает желаемое за действительное? Анхелика осторожно потянула носом, чтобы попытаться почувствовать его запах, так отчётливо преследовавший её почти каждую ночь: смесь моря и мужского пота. Но… ничего знакомого не учуяла, всё перебивал запах духов. Тогда она решила положиться на слух и спросила первое, что пришло ей в голову, чтобы услышать его голос:

– Доминго видел… (она запнулась, не сразу решив, говорить с ним на «Вы» или на «ты») Вашу казнь своими глазами.

– Меня подменили в камере на труп какого-то бедолаги, – ответил сухо Френсис, которого резануло это «Вы», пожав плечами, – Во время казни я уже был далеко от виселицы…