Заповедник

– Да вот же! – Проводник продолжал излучать энтузиазм, заряжая им Оттона. – Прямо подле вас! Не наступите!

Оттон наконец увидел совсем близко, в нескольких шагах, большой красивый гриб с бурой шляпкой на белой, испещрённой серыми чёрточками, толстой, сочной ножке.

– Ах, какой красавец! – восторгался Яким. – Такой и срезать жалко!

– Я сорву, – сам не понимая почему, сказал Оттон.

Он подошёл к грибу, нагнулся и, ухватив за основание ножки, резко рванул его из земли.

Гриб взорвался тучей спор цвета порошка какао, которые вмиг ослепили, оглушили и лишили дыхания Оттона, забив ему носоглотку. Собрав все свои силы, он совершил прыжок из спорового облака, но это мало чем помогло. Сознание расплывалось. Оттон, неистово кашляя и отплёвываясь, почувствовал, что отключается. Последнее, что он увидел – Яким, идя к нему, на ходу надевал извлеченный из рюкзака респиратор.

***

Оттон лежал на кушетке обмотанный какими-то влажными бинтами, в нос и в горло, через рот, были вставлены пластиковые трубки, по которым тёк раствор ярко синего, словно медный купорос, цвета.

– Микоза не будет? Его нужно чистеньким отправить обратно. – Слышал он словно из-под воды голос, в котором опознал Якима, своего проводника.

– Не беспокойся, – отвечал ему другой, незнакомый, голос. – Будет как огурчик твой шпион. Ты только посмотри на последние результаты. Это просто фантастика!

– Насколько фантастика?

– Три ноль два, против прежних один девяносто восемь! – Звучало восторженно.

– Да, ну?! – Крайняя степень удивления. – И мицелий стабилен? Это же такие нагрузки… Это точно? Может спектр погрешность дал?..

– Да стабильно всё! – убеждал Якима другой. – В порядке спектр. Сто процентов можно уже наверх докладывать.

– Всё равно нужно перепроверить. Это большая ответственность. – В голосе Якима чувствовалось волнение. – Я до сих пор помню первую встречу… Я тогда совсем допился из-за «нецелесообразности» моих исследований. Фактически на помойку вышвырнули из науки… И вдруг прокапали, почистили, побрили, всунули в костюм с туфлями и к самому…

– Сто раз уже слышал, – говорил другой. – …Вы совершили фундаментальный прорыв в промышленных биотехнологиях. Добыча редкоземельных металлов накапливающим мицелием и с выводом в плодовые тела… Вам придётся оставить вашу зависимость в силу поручаемого вам дела… Ответственность!

– Да, ответственность, представь себе, – отвечал Яким. – Положение обязывает при таких-то масштабах. Это тебе не лаборатория в подвале. Ни капли с тех пор! Только дело!

– Дело делом, но зачем самолично шпионов задерживать? Есть же специально обученные для этого люди, – подтрунивал другой.

– Эта земля поручена мне, и мне за неё отвечать. С тех пор как на ней стали расти мои невзрачные грибочки, не мне ли самому отслеживать всяких вторженцев, – отвечал Яким.

«Да он тут знатная шишка», – подумал Оттон о своём бывшем проводнике.

– А грибочки непростые, шляпки, ножки золотые… – срифмовал второй, пытаясь снизить стремительно растущий градус пафосности.

– Золото – банально, – словно констатируя факт, заявил Яким. – Нужно, чтобы редко, да метко. Что, кстати, дальше с этим чужеземцем намерен делать?

– Просили не особо изощряться, – отвечал второй. – Обойтись без химерических и непотребных впечатлений-воспоминаний.

– А у нас есть такое?

– Побочная продукция наших биотехнологий предоставляет выбор.

– И что ты выбрал?

– Имеется один грибочек…

***

– Вот, смотрите, – доктор показал на пики в графике энцефалограммы. – Активность головного мозга радикально меняется во время попыток пациента вспомнить, что с ним происходило в интересующий вас промежуток времени. Срабатывает как условный рефлекс.

– Его подвергали психологической обработке? – перебил говорившего генерал. – Психотронное вмешательство? Чем объясняется изменение психики агента?

– Могу только предположить, – вздохнул доктор.

– Предполагайте, – оживился генерал.

– Это похоже на перестройку отдельных участков мозга под воздействием каких-либо веществ. Скорее всего, какой-то разновидности полипептидов, преодолевших гематоэнцефалический барьер…

– Каких именно? – перебил генерал. – Это можно установить, чтобы разработать антидот?

– Каких именно можно будет установить только после вскрытия, – развёл руками доктор.

– А если вскрыть ему черепную коробку и взять необходимые пробы непосредственно из мозга? – загорелся генерал. – Надо же что-то делать!

– Во-первых, имеется большая вероятность летального исхода из-за процедуры зондажа, – принялся аргументировать доктор. – Во-вторых, даже если что-то и найдётся, то нет гарантии, что мы сможем синтезировать, как вы выразились, антидот. От полипептидов бледной поганки, хорошо изученных, до сих пор не смогли изобрести хоть сколь-нибудь действенного противоядия. В-третьих, можем вообще ничего не обнаружить…

– И как же нам его разговорить? – потух генерал. – Он же, как муравей, только запахами описывает то, что произошло с ним в Заповеднике и выходит из себя всякий раз, когда его снова не понимают.