Заповедное дело Россиию Теория, практика, история

Я прошу Анатолия лететь к Лукунской, но он качает головой – горючее на исходе, мы летаем уже больше шести часов. Летим по-прежнему вслепую и выходим из тумана где-то возле Новой. Опять под крылом самолета Ары-Mac, зелень лесотундры и красивые синие озера, потом за лабиринтами проток появляется Хатанга, белые домики поселка. Спасибо нашим пилотам – Прожогину, Белокриницкому, штурману Освальду Славная у них работа!

* * *

На другой день после полета почти все его участники собрались вместе, разложили на столах и даже на полу таймырские карты и вычертили границу предлагаемого заповедника. Теперь задача Коротцева – рассчитать по материалам землеустройства его площадь, а наша – провести наземное обследование. В тот же день я составил текст письма с примерным описанием намеченного под заповедник участка, Валентин начертил картограммы, чтобы разослать их во все заинтересованные организации для предварительного согласования. Рассылка писем заняла у нас почти два дня. Только 20 июля я получил известие о вылете Н.К. Носковой из Москвы. В Хатангу она должна прилететь 22 июля после пересадки в Красноярске.

Таким образом, все складывалось, казалось бы, удачно. Наш рейс с вылетом на Логату наметили на утро двадцать пятого июля – это был уже крайний срок, тем более что завершить маршрут мы наметили пятнадцатого августа – на обследование оставалось всего три недели.

Я даю наставления как быть, если Надя опоздает. Договариваемся, что Танкачеев отвезет ее в Ары-Mac для более подробного зоологического обследования и постарается организовать выезд на Лукунскую.

Опять знакомый до деталей хатангский аэропорт, волнения, не задерживается ли рейс из Красноярска. Но нет, кажется, уже вылетел и скоро будет здесь. Неимоверно долгие минуты ожидания – и вот она, собственной персоной, с большим рюкзаком – все-таки прибыла за два часа до нашего отлета… Мы вместе летим на Логату, светит полярное солнце, и мир поистине прекрасен!..

На этот раз все шло как по маслу. Погрузка, короткий разбег против ветра, будто летишь на санках с крутой ледяной горки, и самолет ложится знакомым курсом на Ары-Мас, Новую, Кокору.

Полет от Хатанги до южной границы проектируемого заповедника занял полтора часа, и в половине четверого Прожогин посадил самолет на одном из безымянных озер невдалеке от Логаты, немного ниже того места, где в нее впадает речка Северная. Мы тут же окрестили это озеро «Посадочным».

Самолет, тихо разбрызгивая поплавками воду, подрулил к самому берегу, и мы легко перетащили вещи на высокую прибрежную террасу. Славное было здесь место – высокое, цветистое, залитое ярким солнцем, пронизанное птичьими криками… Мы еще раз повторили уговор – встречаемся пятнадцатого августа в устье Малой Логаты или немного ниже, на более прямом участке русла.

Тундра вновь наполнилась гулом, самолет взлетел, развернулся, покачал крылышками и скрылся из виду, оставив нас троих наедине с тундрой.

На высоком сухом пригорке все вокруг пестрело цветами, густой яркой зеленью. Цвели камнеломки, лапчатки, мытник, какие-то колокольчики. Успокоились и продолжали заниматься своими делами потревоженные самолетом птицы. Прямо возле нас токовал самец бурокрылой ржанки. То взлетая вверх, то опускаясь возле своей подруги, птица смешно семенила, топорща крылышки, точь-в-точь как заправский танцор на сцене. Несколько крупных чаек-бургомистров и пара белых сов летали неподалеку от озера, там, где виднелась полоса нерастаявшего льда. Лед проглядывал и из-под воды. Я невольно представил себе, какая же холодная вода в этом озере. Как только плавает в нем эта гагара? В бинокль рассмотрел огромный белый клюв и убедился, что это не обычная чернозобая, а полярная гагара, которую называют также белоклювой. Это самый крупный вид из семейства гагар.

Комары все-таки обнаружили нас и давали о себе знать. Но это было совсем не то, что в лесотундре где-нибудь под Хатангой. Всем нам, привыкшим к лесу, казалось неестественным, что негде найти палки для установки палаток (хорошо, что сообразили взять с собой!), нельзя собрать дров и развести костер. Обнаружилось серьезное упущение – оказались забытыми рыболовные принадлежности.

Жизнь в тундре шла своим чередом. Все птицы и звери здесь, похоже, привыкли заниматься своими делами, не обращая особого внимания друг на друга. Нас, наверное, тоже принимают за «своих» и не стесняются. Я вижу, как по долине ручья, впадающего справа в наше озеро, спокойно шествует пара гусей. В бинокль видны и пять маленьких гусят, пробирающихся среди кочек и карликового ивняка, словно в настоящем лесу.

Время, по нашим понятиям, позднее, ночь на дворе, но яркий солнечный свет заливает палатку. Солнце висит низко над горизонтом, и его лучи просвечивают насквозь всю округу, словно нас освещает боковой рефлектор. Крики птиц не умолкают ни на минуту, в них слышится праздничное ликование. Нет, заснуть сегодня не удастся, и я отправляюсь осматривать местность.