Заповедное дело Россиию Теория, практика, история

Краснозобая казарка в самом деле очень красива, вся она складная и элегантная, точно изящная игрушка. Я помню, как во время работы в Московском зоопарке, каждый день проходя мимо пруда, любовался этими птицами. Казарки мельче гусей, но заметно крупнее уток. Три цвета – черный, белый и красный – распределены по туловищу птицы весьма замысловато. Краснозобая казарка вроде бы черная и сверху, и снизу, но прежде всего бросается в глаза окраска ее груди и шеи. Она даже не красного, а какого-то особого ярко-шоколадного цвета, окаймленного белой оторочкой. Между глазами и маленьким аккуратным клювиком расположено белое пятно, часть перьев крыла и подхвостья тоже белые, а щечки – шоколадные с каемкой. Эти яркие белые пятна на шее и голове заметны издали; и по ним-то сразу можно узнать казарок. В те годы, когда я работал в зоопарке, мне не приходило в голову задумываться, откуда появились казарки на московских прудах.

Краснозобая казарка обитает в нашей стране в низовьях Енисея, на Таймыре и на севере Западной Сибири – больше нигде в мире она не встречается, и даже в прошлом этот вид никогда не был особенно многочисленным. Общие ее запасы по данным учета на зимовках определялись когда-то в 40–50 тысяч голов[48]. Однако со временем численность ее значительно сократилась и сейчас составляет, по-видимому, не более двадцати тысяч, а возможно, и меньше.

На Таймыре, где проходит восточная граница обитания краснозобых казарок, обилием этих птиц славилась Пясина и некоторые ее притоки (Агапа, Пур, Янгода и др.). Но по мере освоения Севера и усиления охоты количество казарок быстро сокращалось. Серьезное влияние на поголовье этой птицы в бассейне Пясины оказали отловы, которые велись специальными бригадами, чтобы поставлять казарок в зоопарки. В отдельные годы в бассейне Пясины ловили до трехсот-четырехсот голов молодняка и взрослых птиц, поскольку краснозобая казарка на международном рынке пользуется большим спросом. При таких массовых заготовках, проводимых главным образом в период гнездования, конечно, немало птиц погибало, и все это заметно сказалось на общей численности. Опустели когда-то богатые «чугунковые яры» на Агапе (чугунок – местное название краснозобой казарки), редкостью стала эта птица и по самой Пясине[49]. Краснозобая казарка не может вывести потомство иначе как под защитой других, более сильных птиц. Поэтому гнездовые колонии казарок всегда расположены там, где гнездятся соколы-сапсаны или мохноногие канюки, отгоняющие со своих участков поморников и чаек. Правда, зоолог А.В. Кречмар наблюдал на Пуре гнездование казарок в колониях серебристых чаек, которые, как и хищники, не трогали расположенные поблизости гнезда водоплавающих птиц. Почему хищники не нападают на гнездящихся рядом с ними казарок, гусей или куропаток, обычно объясняют тем, что эти птицы играют роль «сторожей» и предупреждают о появлении «разбойников», ворующих птичьи яйца.

…Вскоре к стайке линных казарок, которые плыли метрах в ста перед нашей лодкой, присоединилась еще одна группа таких же птиц – теперь их было уже штук тридцать. Впереди у поворота виднелась большая стая гусей-гуменников, и они тоже быстро отплывали прочь. Плыли мы почти бесшумно, тем не менее всех птиц на реке сгоняли вниз подобно поршню насоса. Ощущение было такое, точно забрались в чужую квартиру. Мы пристали к правому берегу и решили немного подождать. Слева виднелись высокие прибрежные увалы с характерными обрывами у берегов. Кое-где такие возвышенности были пересечены руслами ручьев и оврагами. Даже без бинокля видны были несколько крупных птиц, летающих над берегом. На этих ярах под покровительством пернатых хищников расположилась колония казарок. А теперь птицы отвели птенцов на реку.

Мы решили обойти тундрой, выбраться к берегу напротив яров и хорошенько подсчитать количество выводков.

Описав небольшую дугу по ивняковым «зарослям», едва доходившим до голенища сапог, и спугнув две пары куропаток, мы снова вышли к берегу напротив левобережной возвышенности. Наше неожиданное появление вызвало великий переполох среди многочисленных гусей, которые, как оказалось, притаились под противоположным берегом, там же, где плавали казарки. Линные гуси во всю прыть кинулись кто куда, плеская по воде неокрепшими крыльями. Брызги так и летели во все стороны, и не успели мы опомниться, как все гуси исчезли из поля зрения. Большинство их уплыло за поворот, некоторые начали нырять, а самые отчаянные вылезли на берег и таились между кочками.

Казарки вели себя гораздо спокойнее. Под яром плавало не менее десятка взрослых птиц с выводками. При каждой взрослой паре было по пять-шесть птенцов темно-серой, почти черной окраски. Там же мы видели и встреченную ранее стаю линных птиц.