Заповедное дело Россиию Теория, практика, история

На июльском совещании в Дудинке нашей экспедиции было поручено разработать проект для организации Пясинского республиканского заказника (помимо проекта заповедника). Поэтому теперь нам предстояло провести полевые обследования и собрать необходимые материалы, касающиеся бассейна Пясины. З.У. Танкачеев вместе с директором госпромхоза А.В. Саркиным арендовали гидросамолет Ан-2 для авиаучетов оленей, но подводила погода. Наше нетерпение усиливалось еще и тем, что В.Ф. Шамурин, улетая в Ленинград, оплатил спецрейс для вывозки из Тарейского стационара орнитолога А.В. Кречмара, для которого уже был взят билет на ленинградский рейс. Забрать из Тареи Кречмара поручили нам, и я живо представлял себе, с каким нетерпением он нас там дожидается, зная день и час своего ленинградского рейса.

Самолета нет. Измученные ожиданием, мы – в который раз! – докучаем дежурному по аэропорту.

– Ждите, туман рассеивается, не уходите… Если Тарея откроется, полетите на Пясину.

Возвращаемся в осточертевший зал ожидания. Не хочется ни разговаривать, ни читать, вообще жить не хочется… Можно утешать себя тем, что в полярных аэропортах иногда сидят не сутками, а неделями и месяцами.

«Наш» пилот – невысокий крепыш по фамилии Загибуллин – возвращается с Ламы. Тарея по-прежнему не дает погоды. Снова идем объясняться с начальством. Командир говорит: «Чтобы время не терять, летите считать оленей на Пясине, выполняйте запланированный маршрут, но без посадки. Будет возможность сесть в Тарее – сядете, а на нет – суда нет, не взыщите».

Что будешь делать? Все-таки это лучше, чем просто сидеть. Мы соглашаемся, идем к самолету. И вот я снова вижу с высоты панораму «Норильского камня», окутанные дымом горы, паутину вездеходных следов вокруг озера Пясино. А вот и знакомое озеро Половинное.

За ним остались последние редкие лиственницы и начались сплошные заросли кустарниковой ольхи. Опять стали встречаться стада оленей, преобладали важенки с телятами. Показалась река Агапа – крупный левый приток Пясины, известное место на Таймыре, когда-то славившееся обилием дичи. В устье Агапы стояла раньше фактория, а сейчас – участок госпромхоза. Самолет «приводняется», Саркин беседует с бригадиром, дает ему какие-то наставления. Сезон оленьего промысла уже начался, для госпромхоза сдвинули обычные сроки «в порядке исключения», начали отстрел в августе при жаркой погоде, а теперь трудности с вывозкой мяса.

Аэропорт в Тарее по-прежнему закрыт, мы полетим к междуречью Пура и Пясины, где намечалась ранее территория заповедника (по проекту 1968 г.), а сейчас должен быть предлагаемый заказник. Оленей внизу все больше и больше, я не успеваю записывать, стада становятся крупнее, в них по нескольку десятков голов, но животные пока еще рассредоточены по тундре и не собрались в стада для зимних кочевок.

Да, отельные пастбища, ничего не скажешь. Должно быть, тундра здесь богаче по составу растительности, если приходят сюда на отел важенки из года в год. На озерах, как и на Логате, взлетают бургомистры, поморники, плавают гуси. А вот и пара лебедей летит, отчетливо выделяясь на фоне тундры.

Впереди Пуринские озера. Их два – ближнее лежит в бассейне Агапы, а из второго вытекает Пур – самый крупный приток Пясины. Озера округлые, с ровно очерченными берегами, очень большие и красивые. Может быть, норильчане правы, настаивая на том, чтобы заповедать именно Пясину? «Ну-ка, поставь себя на их место, – говорю я себе, – ты бы знал здесь каждую речку, давал предложения, а какие-то приезжие ребята все бы это отвергли… Небось не больно понравится…» Но только почему же ни Г.Д. Якушкин, ни его коллеги ничего не предприняли, чтобы Пясина стала заповедной? На оленьем совещании в Дудинке, помню, они дружно толковали о госпромхозе, добиваясь его скорейшей организации, а про заповедник сказал тогда один В.Д. Скробов и то между делом. В резолюцию совещания пункт о заповеднике был вписан лишь в самый последний момент, и его даже не хотели обсуждать.

На берегу озера видны балки – здесь пункт Норильского рыбозавода. Вот нашлись союзнички: рыбозавод и норильский институт. Такого во всей моей практике проектирования заповедников еще не было. Когда мы воевали в Ханты-Мансийском округе за «Малую Сосьву», там возражали лесозаготовители. Против Сохондинского заповедника в Забайкалье – геологи, против заповедника «Азас» в Тувинской АССР – охотники и лесники. Но чтобы против создания заповедника возражали ученые, такое трудно припомнить.

Наш самолет летит теперь над щебнистыми пологими сопками. Оленей здесь мало, но как только начинаются понижения, животные сразу же оказываются на виду. Сплошными строчками ложатся ряды цифр, я не успеваю записывать.