Заповедное дело Россиию Теория, практика, история

Вот и закончились мои встречи с таймырской тундрой. Как натуралист и зоолог я был, конечно, доволен множеством свежих впечатлений, однако же ощущал неудовлетворенность ходом наших дел с проектированием заповедника. Будет ли он создан на Таймыре или же все усилия окажутся такими же тщетными, как и у наших предшественников?

А почему, собственно, меня это должно так уж волновать? Ведь не мне тут жить – так вот я и сказал Якушкину. Сейчас улечу и, может быть, никогда больше не увижу этот самый Север. Откуда же это чувство тревоги за его судьбу, эта невольная привязанность к чужой и непривлекательной с виду земле с ее тундрами, болотами, озерами?

* * *

Все чаще и чаще говорят сейчас о том, будто бы старушка-земля наша стала вращаться вокруг своей оси заметно быстрее, уплотнилось, спрессовалось время, сократились сутки… Незаметно прошло пять лет после нашего свидания с Таймыром. За эти годы довелось побывать мне и в Приамурье, и в Арктике – на острове Врангеля, и в различных районах Кавказа, но тревоги и заботы о судьбе Таймырского заповедника всюду были со мной. Не стану утомлять читателей описанием всех совещаний, обсуждений, споров, которые велись после наших работ в Дудинке и Норильске, в Красноярске и Москве. Одни только сухие протоколы заняли бы целый увесистый том. Больше всего пришлось полемизировать с учеными из НИИСХа, считавшими, что заповедник должен быть создан только в бассейне Пясины специально для охраны северных оленей, хотя этот вид пока не требует особой заботы[51]. Потребовались новые обсуждения в Академии наук СССР, в Президиуме ВАСХНИЛ и во многих других инстанциях, чтобы прийти наконец к окончательному правильному решению.

Летом 1975 года Красноярский крайисполком внимательно рассмотрел наши предложения и принял решение просить Совет министров РСФСР об организации Таймырского заповедника и Пясинского республиканского заказника в границах, предложенных экспедицией. После этого многие центральные газеты и всесоюзное радио сообщали об организации заповедника на Таймыре, затем эти сведения стали появляться в журналах и даже в книгах (например, в книге «Лесное хозяйство СССР» – М., 1977), хотя до окончательного решения вопроса было еще очень далеко. Ведь постановлению правительства союзной республики о создании нового заповедника предшествуют длительные обсуждения и согласования с ведомствами.

Министерство сельского хозяйства РСФСР, например, решительно высказалось против каких-либо мер, связанных с охраной диких северных оленей в бассейне Пясины, поскольку там намечается интенсификация домашнего оленеводства. Хотя биологи и охотоведы вряд ли согласятся с таким мнением, однако оно сразу же затормозило воплощение в жизнь проекта республиканского заказника на Пясине. Тем более не удалось бы создать там заповедник, как это предлагалось норильчанами. Против же нашего хатангского варианта возражений не возникло. Поддержали этот проект и все другие заинтересованные ведомства.

Тем не менее время было упущено. Если бы не норильские споры, Таймырский заповедник мог быть создан уже в 1974 году Но затем у него появился конкурент – в 1975 году Магаданский облисполком предложил учредить заповедник на острове Врангеля. Там и был организован первый в нашей стране арктический заповедник (в начале 1976 года).

Это сразу резко снизило интерес к Таймыру, зародило к нему невольные сомнения. В самом деле – территория большая и очень отдаленная, заповедник будет сложным, потребует и забот, и расходов… Вновь слышались знакомые вопросы: не рано ли браться за охрану таймырской тундры, от кого ее там охранять-то?

К сожалению, охранять нужно от самих же себя, от нашей порой излишней активности, от невнимательности и спешки. Что же упрекать различных экспедиционников, которые ставят на вездеходы балки и гоняют по тундре куда только вздумается или норовят проплыть на моторках по всем дальним северным речкам, если подчас не хватает элементарной экологической грамотности даже биологам. Научный сотрудник из Сыктывкара всерьез рекомендует проводить летом в тундре учет белых куропаток с вездеходов – вот уж, как говорится, и нарочно не придумаешь. Не говоря уже о никчемном расходе бензина, все куропатки, вместе взятые, не стоят той загубленной гусеницами земли… А вот слышится опять голос из Норильска (официальное заключение ученого совета!) о том, что природные комплексы по реке Логате неполноценны, так как там мало оленей. И невдомек, что живая природа не может быть неполноценной.