Запрещенная Таня

— А что с ней? — пожал ватными плечами милиционер, — я акт сейчас составлю, а ее из петли, потом и вынут. Вы граждане сознательные. Поэтому веревку не перерезали. И это хорошо. Сейчас бывает так, перережут веревку и тело надо в морг везти на экспертизу. Чтобы, значит, определить повешение было или удушение. А это мороки много. И граждан — свидетелей надо всех переписать. Вдруг кто и убил. А вы правильно сделали. Я вот пришел и вижу — повесилась гражданка сама. Ноги у нее уже в пятнах, но пятна бурые, а не черные. Значит меньше четырех часов прошло со времени смерти. Все совпадает с вашим рассказом. Хорошо, когда граждане сознательные и грамотные.

— А не знаете, что с ней случилось? — поинтересовался Миша.

— Как, что случилось, — не понял милиционер, — самоубийством жизнь покончила посредством повешения. Что с ней могло еще случиться?

— А причина, какая? — спросила Татьяна.

— Вот этого гражданка я не знаю. Мало ли сейчас причин, каких у людей. К нам она приходила, заявление подала. А мы ей предъявили на опознание голову.

— Какую голову? — оторопело спросила Татьяна.

— Голову, подростка, подходящего по возрасту, — милиционер задумался, не говорит ли лишнего, но продолжил, — вчера сигнал поступил от таких, же, как вы сознательных граждан, что запах мяса от соседки. Прибыли на место. А там. Лучше и не вспоминать. Скажем так убийство с расчленяем и каннибализмом. Вот. Получается так, заманила девочку бывшая воспитательница детского сада, которую она с детства знала. Вроде, как на чай. Хлеб дала, а потом убила и стала есть. Но соседи доложили, мы людоеда и обезвредили. Она созналась во всем. Послезавтра и суд назначен. Тело девочки мы в морг передали, а голову себе оставили. Ясно было, что кто-то ее хватиться. А фотографии сейчас делать долго и плохо они выходят. А на морозе хорошо сохраняется голова. Вот когда гражданка — самоубийца заявление по всей форме написала, то мы ей голову и предъявили на опознание. Она как увидела, так и сказала, что это дочь ее. По имени Дарья. Потом еще и вещи опознала. Так, что убийство мы быстро раскрыли.

— Вещи признала, — в гроге сказала Татьяна.

— Да, да, — быстро согласился милиционер, — все признала. Все подписала. Но вы не переживайте — людоедку осудят, это высшая мера. Сразу и расстреляют. Никто ее держать не будет. Штрафбат ей тоже не светит. Возмездие будет быстрым и неизбежным.

— Может она из-за этого и повесилась? — предположил Миша.

— Из-за этого? — милиционер обернулся и посмотрел на висящую в петле Анну, — может и из-за этого. Но, вы товарищ понимайте и то, что сейчас столько всего происходит. И семьями мрут. У кого муж, умер, у кого жена. У кого дети, а у кого родители. Но в петлю не каждый лезет.

— Не каждый, — согласился с милиционером Миша.

— Вот и я о том, — милиционер сбросил рукавицы, открыл командирскую полевую сумку и достал лист бумаги и карандаш, — сейчас протокол составим. И все свободны.

Милиционер сел за стол. Ему мешали ноги Анны, висевшие над ним и закрывавшие свет. Милиционер повозил листы бумаги по столу, нашел светлое место. Потом опять посмотрел на Анну:

— Много сейчас разного товарищи. Некоторые особо впечатлительные вот еще сильно переживают. Обстоятельства я понял и сейчас их изложу, а вы фамилии назовите. Тех. Кто труп обнаружил. А потом вы граждане можете быть свободны.

64

Миша посмотрел на полено, покрутил в руках, аккуратно положил в печку. И вернулся к Татьяне.

Она лежала на кровати под двумя одеялами. Недавно ее осенило то, что при их образе жизни лучше стирать постельное белье, чем нательное. И они стали спать голые.

— Что бы ты не говорила, — Михаил прижался к ней, — но работе в Смольном есть большие плюсы. Скажем удалось урвать четверть машины дров.

— Которыми ты завалил весь коридор.

— Да. Но они скоро все сгорят.

— И надо выбрасывать золу. Выгребать твою печку и выбрасывать золу.

— Ну и что? — спросил он, — ты же это все равно не делаешь.

— И я содрогаюсь от мысли, что мне это придется делать, — Татьяна посмотрела на трубу печки, которая гудела от нагретого воздуха, — к тому же я не думаю, что от этой печки нам сильно теплее.

— Конечно, не, — быстро согласился Миша, — но она на крайний случай. Если отключат отопление. Или вот мы сегодня оба дома. Можем спокойно провести время в тепле.

— И ласке, — добавила Татьяна.

— Да. А что до золы, то во время Диккенса камины счистили горничные. Они для этого раздевались догола и ползали по трубе вверх — вниз. Вверх — вниз.

— Интересные у тебя прелюдии милый.

— Я не об этом, — Миша погладили ее бедро, — заканчивалось все это не очень хорошо.

— Их стаскивали вниз грязных и голых и насиловали такие похотливые самцы как ты?

— Нет. Все проще, — с удовольствием пояснил Миша, — зола это сильный канцероген. Вещество, провоцирующее рак.

— Я знаю, — сказала Татьяна.

— Поэтому многие горничные быстро заболевали раком и умирали. Но тогда об этом не знали. Грешили на свинцовую пасту которой горничные чистили столовое серебро.