Запрещенный Рюрик. Правда о «призвании варягов»

Военная знать состояла из зажиточных владельцев укрепленных усадеб – кунигасов и «простых витязей» – витингсамов или витингисов. Кунигасов часто называют князьями, в Европе их именовали даже «королями» или «герцогами», но точнее их называть уж вождями. Так и испанцы в Америке называли индейских вождей «идальго» и обращались к ним вежливо «дон». Но от этого пленные индейские вожди вовсе не становились дворянами.

Чтобы устраивать общие набеги, чаще всего на польские земли, прусские дружины объединялись под началом наиболее уважаемого кунигса. Но единого государства даже в IХ—ХIII веках у них не было. Непрочные объединения распадались сразу, как заканчивался общий поход.

Христиан возмущало, что пруссы считали жен своей собственностью и не делали различий между женой и рабыней. Поляков особенно огорчало, что захваченные в набегах польки становятся такими рабынями – как бы рабочим скотом.

Городов, каменных сооружений и крепостей пруссы совершенно не знали. Они знали металлургию железа и бронзы, их кузнецы изготовляли даже разное оружие и такие сложные изделия, как кольчуги. Важными отраслями ремесла были ткацкое и гончарное дело, обработка дерева. Однако ремесло, кроме металлургии, не успело отделиться от сельского хозяйства. Уровень основной части изделий пруссов намного уступал уровню развития материальной культуры и славян, и германцев, и скандинавов.

Пруссы охотно покупали все, что не умели изготовлять сами, а поскольку были люди небогатые, то еще охотнее захватывали ремесленные изделия во время походов. У шведских и датских купцов они покупали оружие, соль, металлы, расплачивались в ответ янтарем, мехами, собственными изделиями из металла.

В Скандинавию они не ездили, а вот в Псков и Новгород ездили. Правда, существование Прусской улицы в Новгороде не доказывает, что там жили именно пруссы… Пруссами, этим польским словом, на Руси называли всех западных славян.

Пруссы выращивали рожь, ячмень, овес, лен. Разводили прежде всего лошадей, причем их в первую очередь ели, коров и свиней. Рыбу ловили в основном в реках, а в море выходили недалеко. Собирали раковины, а узнав цену янтаря – и янтарь. «Он даже долго валялся у них среди других отбросов моря, пока наша страсть к роскоши не создала ему славы. Сами же они его совсем не употребляют. Собирается он в грубом виде, приносится без всякой отделки, и они получают за него плату с удивлением» [121] , – комментирует Тацит.

Охотились пруссы много, благо леса покрывали три четверти их земли. В основном брали мясного зверя – оленя, лося, кабана, зубра, дикую лошадь, медведя.

Пруссы ушли из истории язычниками. Всем попыткам христианизировать их сопротивлялись бешено… Чехи и поляки не раз слали миссионеров, и известно мученичество пражского епископа, бенедиктинца Адальберта. В 997 году он через Гданьск (будущий Данциг) с двумя монахами на лодке отплыл в Пруссию. Он начал проповедовать в племени самбов – на названном по этому племени Самбийском полуострове (территория будущей Восточной Пруссии).

Сначала приняли его хорошо, но поняв, чего от них хочет епископ, начали гнать. А узнав, что прибыл он из Польши, от самого эффективного врага пруссов, велели Адальберту «убираться туда, откуда пришел». Кончилось все плохо: в ночь на 23 апреля 997 года Адальберт вроде бы случайно забрел в священную рощу пруссов, и они убили его копьями за богохульство: за свою роковую ошибку Адальберт был заколот копьем. Была это и правда случайность или ретивый епископ все же вздумал бороться с «неистинными богами», мы не знаем.

Убили пруссы и еще пятерых миссионеров в 1001 году, и архиепископа Бруно из Кверфурта 14 февраля 1009 года. Произошло это «на стыке трех стран», то есть там, где сейчас проходит граница Калининградской области, Белоруссии и Польши.

«Можно было бы указать многое в нравах этих людей, что достойно хвалы, когда бы только они уверовали во Христа, проповедников которого ныне жестоко преследуют» [122] .

Только после колонизации их земли немцами пруссы стали христианами – по мере онемечивания. До этого они верили в переселение душ, а тела сжигали вместе с погребальным инвентарем и погребальной пищей (конем, предметами обихода, украшениями, оружием).

Иногда человека не сжигали несколько недель: если там умрет человек, он остается лежать внутри [дома] несожженным у своих родственников и друзей в течение месяца, а иногда и двух; а короли и другие знатные люди – тем дольше, чем больше богатства они имеют; и иногда они остаются несожженными в течение полугода и лежат поверх земли в своих домах. И все время, пока тело находится внутри, там происходят пир и игра до того дня, пока они его не сожгут…. И [только. – А.Б .] когда его сокровища таким образом полностью розданы, тогда его выносят наружу и сжигают вместе с его оружием и одеждой <…> [123] .