Запрещенный Санта (СИ)

  - Полно вам, дело пустячное. Вы попросили, я зашел, - низким голосом ответил гость Константиноса. Как и хозяин харчевни, он тоже был замотан в длинное шерстяное покрывало коричневого цвета.

  - Нет, нет, вовсе не пустяки, многоуважаемый Алексиус! - взволновано возразил ему чиновник. - Вы видите как все обернулось? Несчастного египтянина убили и, если бы не вы, я бы сейчас был уже на полпути к городской тюрьме. А потом суд и казнь! - истошно пискнул Константинос.

  - Да ладно, ну какой из вас убийца, - скривился недовольно Алексиус, которому, похоже, не посчастливилось быть соседом налогового чиновника. Заметно было, что тот его раздражал и он не так охотно, как на словах, простил ему свой испорченный вечер. Оглядев дом Константиноса, Алексиус снова поморщился.

  - Я бы на вашем месте выпорол вашего садовника, господин Константинос, он совсем забросил ваш сад и клумбы.

  Константинос смутился, но постарался не подать виду, что слова соседа его задели.

  - Ах, вы имеете ввиду это, - рассмеялся он и сделал неопределенный жест в сторону зарослей возле своего дома. - Дело в том, что таков каприз моей жены. Она, видите ли, вбила себе в голову, что будет жить в райском саду, как библейские Адам и Ева, и к тому же убеждена, что зелень хорошо влияет на ее самочувствие. Поэтому она запретила садовнику даже подходить к нашим растениям. Я пытаюсь ее переубедить, но пока что без особого успеха, - не слишком убедительно закончил чиновник.

  Толстошеий Алексиус только головой на это покачал и, сухо простившись с соседом, скрылся в доме напротив. Едва дверь за ним захлопнулась, Константинос с облегчением выдохнул и с встревоженным лицом бросился к своему дому. Санта же остался стоять за розовым кустом. Разглядывая освещенные окна чиновника, он напряженно прислушивался к тому, что происходило в доме. "Не лучше бы было подобраться к самим окнам", - снова подумал Славик, но в это мгновение и он и Санта услышали в доме женские крики, к которым вскоре присоединился детский плач. По всей видимости плакали жена Константиноса и его маленький ребенок, а он, судя по раздраженным писклявым звукам в здании, пытался успокоить своих домочадцев. Вскоре крики жены чиновника прекратились, затем затихло и дитя. Санта продолжал вести наблюдение из-за кустов. А Славик пытался понять, куда же делся изаврианец Бродяга. В том, что его не было в доме чиновника, он был уверен. Во-первых, невзирая на соседа-свидетеля, которого им предоставил предусмотрительный Константинос, стражники наверняка все-таки обыскали дом налогового чиновника в надежде обнаружить следы преступления и похищенное золото. Во-вторых, будь Бродяга в доме, он бы точно не разрешил устраивать скандал и голосить на всю улицу жене чиновника - в доме было бы тихо. Значит, убийца прячется в каком-то другом месте. И им с Сантой предстояло выяснить в каком. Будто услышав его мысли, молодой Санта плотнее запахнул свой плащ и набросил на голову капюшон - на улице становилось прохладно. Дверь в доме снова скрипнула и они увидели как во двор снова выскользнула фигура чиновника. В этот раз Константинос тоже был с ног до головы закутан в темный, слегка великоватый для него плащ, воротник которого прикрывал не только его коротенькую шею, но и всю нижнюю половину лица. В одной руке чиновник держал большую корзину, в другой масляную лампу, чтобы освещать себе путь в темноте. Покрутив головой в разные стороны и не заметив ничего подозрительного, Константинос быстро засеменил своими маленькими ножками вверх по улице. Подождав, пока чиновник отойдет от него на приличное расстояние, Санта максимально осторожно стал двигаться следом за ним. Прижавшись к очередной стене, Николас выдал пока чиновник оглянется назад (а оглядывался тот довольно часто), и сразу же вслед за этим совершал быстрый и бесшумный бросок вперед. Славик старался быть его тенью. Несмотря на поздний час (Славик понятия не имел о точном времени, но на небе уже вовсю сияла луна), им то и дело встречались идущие по своим поздним делам горожане. То были либо рыбаки, либо портовые грузчики. На одном из перекрестков, они заметили припозднившегося домой торговца хлебом, устало тащившего за собой свою тележку с корзинками. Стараясь не потерять из виду Константиноса, Санта подскочил к сонному продавцу.

  - Дайте, пожалуйста, хлеба, что-то осталось? - спросил он с надеждой, бросив в одну из корзин несколько монеток. Испуганно оглядев запачканный плащ и покрытое капюшоном темное лицо позднего покупателя, торговец выудил из корзины половинку серой и сморщенной хлебной лепешки.

  - Вот, господин, все что осталось, - сказал он Санте.

  - Вот спасибо! - обрадовался юноша.