Запрещённый приём

— Прозвучит глупо, но она не хотела, чтобы у нас были какие-то совместные фотки, пока мы не объявим о наших отношениях. Она настаивала, чтобы у нас не было никаких интимных фотографий.

— Поэтому ты прокрался к ней в комнату ночью и снял ее исподтишка?

— Нет, мы занимались любовью, после чего она уснула, а я сделал несколько снимков. Я так любил… люблю ее, и я хотел доказать самому себе, что то, что происходит между нами, реально. Я знаю, что это меня не оправдывает, ведь я обещал, что фотографий не будет, и все равно сделал их, но они же не все такие. На некоторых она улыбается мне при свете дня — они хорошие.

— Там были только те фотки, которые ты снял, пока она спала, и еще одно видео.

Он нахмурился.

— У меня куча фотографий, на которых она улыбается и разговаривает со мной. Я наснимал их до того, как она велела мне перестать.

Я покосилась на Олафа, он кивнул — значит, Бобби пахнет правдой. Либо он действительно помешанный, либо Джоселин нашла время, чтобы подчистить его телефон. Надо узнать, видела ли Хелен Граймс, как Джоселин это делает, либо спросить, не оставляла ли она телефон без присмотра в присутствии Джоселин. Своего собственного голоса на записи Джоселин не услышала, так что она не знала, что ее тоже стоило удалить. Не будь у нас этой малюсенькой улики, нам пришлось бы поверить, что Бобби реально помешан на ней, и, вероятно, убил того единственного отца, который был у них обоих. Но мы все слышали, как Джоселин звала его в душ, чтобы заняться сексом, так что сумасшедшим он не был. Джоселин вполне могла оказаться одной из самых хладнокровных и манипулятивных личностей, которых я только встречала. Учитывая, каких людей я повидала за эти годы, достижение было мощным.

— Ладно, Бобби, мы проверим телефон еще раз. Может, мы просто не заметили другие снимки.

Сама я в это не верила. Я верила в то, что Джоселин от них избавилась. Опытный компьютерный техник наверняка мог бы выудить нужные нам фотки, используя всякие техногенные примочки, но мы вот-вот должны будем убить Бобби, и времени на это нет, а когда он умрет, то и необходимость в этом исчезнет.

Я направилась к двери и Олаф последовал за мной, как гигантская бледная тень.

— Анита, подожди. — Позвал меня Бобби.

Я развернулась и уставилась на него. Он стоял у передней решетки, вцепившись руками в прутья.

— Как долго мне осталось до… ну, ты понимаешь.

Я сообщила ему дедлайн.

— Мы правда пытаемся найти другой путь, Бобби.

— Я верю, что вы с Вином пытаетесь это сделать, Анита. Правда верю. — Он облизал губы, как будто у него вдруг пересохло во рту.

— Хочешь воды или еще чего-нибудь?

— Нет, Фрэнки уже обо мне позаботилась.

— Держись, Бобби. Мы не собираемся просто заявиться сюда и сказать, что альтернативных вариантов не осталось. Ясно? Не пугайся каждый раз, когда мы появляемся в дверях.

— У меня будет последняя трапеза, просьба или что-то в этом духе?

За все те годы, что я этим занимаюсь, таких вопросов мне еще никто не задавал, потому что я никогда не держала заключенных живыми так долго. Я покосилась на Олафа, он посмотрел на Бобби.

— Мы могли бы это устроить.

— Я подумаю об этом. В смысле, черт, что бы ты хотел съесть во время своей последней трапезы?

— Бобби, до этого не дойдет. — Сказал Трой из соседней клетки.

— Вы еще недавно пытались убить его. Не думаю, что вы в состоянии нам помочь.

— Вы правы. Я идиот, и я наверняка разрушил свою карьеру или даже всю свою жизнь. Но если вы выпустите меня из клетки, я не сбегу. Я просто хочу помочь Бобби. Пожалуйста, я хочу загладить свою вину за то, что я пытался с ним сделать.

— Вы — проблема Ледука, а не наша. — Ответила я и направилась к двери.

В этот раз нас никто не окликнул и мы вернулись в переговорную. Я тихо постучала — это единственный случай, когда полиция просто стучит в дверь, без намерения перепугать к чертям всех, кто за ней скрывается.

Эдуард вышел из комнаты. Я рассказала, что мы узнали от Бобби.

— Хочешь спросить ее сам или позволишь мне это сделать? — Поинтересовалась я.

— Спрошу сам, но ты можешь присутствовать. Отто придется подождать снаружи.

— Я заставляю ее нервничать. — Сказал Олаф.

— Определенно.

— Она не такая наивная, какой кажется. — Заметила я.

Олаф покачал головой.

— Она не знает, кто я такой. Она боится потому, что я высокий, и я мужчина, который с ней не флиртует.

— Не думаю, что ей зайдет твоя манера флирта. — Сказал Эдуард.

— Не зайдет. — Согласился Олаф.

— Ты можешь пойти выпить кофе или еще что-нибудь. — Предложила я.

— Я выберу «еще что-нибудь». — Сказал он и вернулся в офис.

Мы зашли в переговорную и Эдуард вернулся к своей работе, стараясь очаровать Хелен и выудить из нее то, что нам было нужно.

Хелен понятия не имела, что она должна что-то от нас скрывать, поэтому рассказала нам всю правду.

— Я отдала телефон Джоселин, чтобы она убедилась, что Бобби не поменял пароль и не стер все улики. Она боялась, что ей никто не поверит, если фотографий не будет.

— А Бобби сменил пароль?

— Нет, это по-прежнему был ее день рождения.

— Хелен, вы выходили из палаты по той или иной причине? — Спросил Эдуард.