Запрещённый приём

Я поймала себя на внезапном порыве прислониться головой к руке Олафа, потому что до плеча я бы все равно не достала — мне просто хотелось к кому-нибудь прикоснуться. Для ликантропов это был один из способов успокоиться, а я несла в себе достаточно зверей, чтобы просто хотеть привалиться к кому-нибудь на минутку и прочистить голову. Олаф будто бы прочел мои мысли, потому что он сократил и без того маленькую дистанцию между нами, и его рука прижалась к моему плечу. Да, я знала, что это был Олаф — стремный сукин сын, но вот я стою, прислонившись головой к его руке, позволяя весу своего тела немного отдохнуть на нем. Это было приятно — успокаивало, как щенячья куча, на которую я привыкла рассчитывать дома, в своей полигруппе. Мне казалось, это работает потому, что мы были связаны метафизически, но, может, дело просто в физической близости — как у бродячих собак, которые жмутся друг к другу ради комфорта.

Как бы там ни было, это помогло мне прочистить голову. Ледук сказал, что Хелен Граймс принесла телефон Бобби, потому чтобы была уверена, что это подтвердит правдивость слов Джоселин, или типа того. Но откуда она узнала, что было в телефоне? Почему она вообще была уверена, что его стоит нести в полицию?

Это были хорошие вопросы, о которых нам следовало подумать раньше. Я прекратила спорить сама с собой на тему того, чтобы было приятно, а что — так себе идеей, и просто привалилась к Олафу, позволяя своему лицу ощутить то, что я уже и так чувствовала затылком — рокот его энергии: его льва к моей львице. Это не пробудило наших зверей, ничего плохого не произошло — это просто было, и на тот момент именно в этом я и нуждалась. Если бы он только забил на свои приколы серийного убийцы, то, может, мы могли бы пообниматься.

57

К тому моменту, как Эдуард успокоил Хелен, я уже перестала стоять, привалившись к Олафу. Даже если бы он и правда был моим возлюбленным, я бы не позволила себе проявить чувства посреди допроса. Остальные маршалы подняли бы меня на смех.

Хелен улыбалась Эдуарду, но, когда она повернулась к Ньюману, ее улыбка исчезла.

— Почему ты не выполнил свой долг, Вин?

— Я не уверен, что понимаю, о чем ты, Хелен.

— Бобби не виноват, что зверь внутри него превратил его в монстра, но ведь это так. Все началось с того, что он захотел свою собственную сестру, а когда мистер Рэй сказал, что это грешно, животная часть Бобби слетела с катушек, и он убил его. Рэй Маршан вырастил этого мальчика, как родного, он усыновил его и все такое, но Бобби все равно превратился в животное и убил его. Он опасен, Вин.

— Ты видела, как он убил Рэя? — Спросил Ньюман.

— Нет, той ночью меня там не было. Я ведь уже сказала об этом.

— Преспокойно отдыхали дома, да, Хелен? — Поинтересовался Эдуард, по-деревенски растягивая слова.

— Я была вместе со своим кружком рукоделия. Мы вышивали соборное окно. Никто из нас еще ни разу не делал ничего настолько сложного.

— Речь об окне в подвале лютеранской церкви? — Уточнил Ньюман.

— Да. — Ответила она, улыбаясь — разговор о хобби помог ей расслабиться.

— В тот вечер была твоя очередь доставать прохладительные напитки на всех? — Спросил он.

— Нет, на той неделе я занималась уборкой.

— Значит, ты все закрыла и поздно вернулась домой. — Сказал Ньюман.

В этот момент я поняла, что у Хелен есть алиби. Мне и в голову не приходило, что Хелен Граймс могла оказаться сообщницей убийцы, а я должна была об этом подумать. Я просто не привыкла подозревать в убийстве обычных людей. Если речь идет о жертве, которую насмерть задрали когтями, все понимают, что человеческими ногтями такого не сделать.

Хелен наклонилась через стол и коснулась рукава Ньюмана.

— Я знаю, что тебе предстоит совершить нечто ужасное, Вин, но это твоя работа — защищать нас от монстров, а Бобби теперь монстр.

Он похлопал ее по руке и отстранился, чтобы она больше не могла к нему прикоснуться.

— Если Бобби и правда сделал то, о чем ты говоришь, то ты права, Хелен.

— «Если»? Что значит «если», Вин?

— Если бы тебе предстояло зайти в клетку и убить кого-то, разве ты сама не хотела бы быть уверена в том, за что?

— Джоселин сказала, что ты ей не поверил — что ты считаешь, будто бы она врет насчет того, что с ней сделал Бобби, но теперь ты видел фотографии и видеозапись на телефоне. Ты знаешь, что он ее преследовал. Я даже не представляю, как еще это назвать.

Я заставила себя улыбнуться ей.

— Откуда вам стало известно об этих снимках, Хелен?

— Джоселин мне рассказала.

— Когда она рассказала тебе про телефон, Хелен? — Спросил Ньюман.

— Сегодня, когда я приходила к ней в больницу. У нее ведь больше нет семьи.

— Еще остались Мюриэль и Тодд Бабингтон. — Заметил Ньюман.

Хелен выглядела разозленной, она покачала головой.