Запрет на безумие

Александр его не жалел. Нет же, Александр его уничтожал: медленно, удар за ударом вколачивал в сознание заряженные током гвозди.

Ему казалось, боли продолжались неделю, и теперь уйдут вместе с ним в бесконечность, хотя в действительности могло пройти не более пяти минут. А начиналось все с легчайшего позыва…И этот оголтелый телефон….Не затыкался ни на единое мгновение!

Сигналы «вибро», в ушах звучащие сиреной, слилась в единый тревожащий мотив. Дей размахнулся – игрушка полетела на пол.

Глухой удар, скользящий шорох, и звуки стали только ближе.

Дей зарычал, лицом ушел в подушку, сминая ту в тугой комок.

Почему они от него не отваливали? Почему не оставляли в покое? Разве неясно – он не намерен ни с кем разговаривать, так отстаньте же от него, отстаньте…

Но телефон продолжал названивать, тогда как голова продолжала раскалываться.

Ему бы выкинуть его, швырнуть с любовью в стену, а может, запустить в открытое окно, чтоб расщепился на мельчайшие осколки,…но что-то мешало. Что-то взращенное и воспитанное годами. Что? Чувство долга? Он не хотел об этом вспоминать.

Однако умирать, не отыскав свою бродячую девку, не хотелось.

Дей принялся нащупывать мобильный, подкативший к нему не иначе, как по велению злого рока.

Нащупал. Схватил, мазнул «ответить». Поднес трубку к уху и ждал, пока заговорят.

– Ты где? – спросил его кто-то. Голос доносился откуда-то издалека.

Не понимая, какая, к черту, разница, Дей все пытался вспомнить, с кем бы мог говорить.

– Что?! – «надо» осталось не у дел. Боль, стальным венком окольцевавшая голову, не отпускала, а тут еще поддерживать навязанный ему диалог?

Кас хмыкнул. Точно Кас. Он всегда хмыкал, самоуверенный поддонок.

– Хорошо, начну иначе: советую тебе сейчас же присоединиться к нам. Слышишь, да? Сейчас же. И лучше бы тебе поторопиться, потому как, если у тебя проблемы, поверь мне, всем плевать: наши проблемы – общие проблемы – важнее твоего плохого настроения. А у нас, мать твою, проблемы. И ты бы знал об этом, ответь хотя бы на один из наших звонков.

Спокойная тирада прекратилась. Тогда же отпустила боль: резко и неожиданно голову перестало расщеплять, и Дей, наконец, ощутил блаженное облегчение страждущего.

Дей глубоко вздохнул, когда услышал следующий вопрос:

– Ты где? – спросили его снова, только говорил с ним теперь не Кас. Трубку перехватил Александр, и в интонациях лидера ferus Дей ощутил нетерпеливую динамику.

– Проблемы со слухом? – переспросил Александр.

Проблемы со слухом…. Вполне возможно, учитывая, как яро он отымел его мозги.

– Дома. – Себя он тоже слышал откуда-то издалека.

«Он дома», – донеслось глухое эхо и вовсе из смежной реальности.

– Дома, значит,… – заговорил Александр в трубку. – А почему ты дома, Дей? И у кого ты дома? Почему не дома у меня? Учитывая мои пожелания к тебе удостоить меня своим вниманием?

Дею казалось или же он действительно слышал сарказм?

– Я сплю.

Секундная пауза и:

«Он спит»…

Чуть свернутая набок шея онемела…

– И как тебе спится, Дей? – Ощутил холодок. – Кошмары не мучают? Угрызения совести не мешают?

– Сейчас мне мешаешь ты. Что тебе нужно?

Прошли секунды две.

– Тащи свою задницу ко мне, – отрывисто и тихо заговорил Александр. – Тащи – значит, в быстром, ускоренном темпе. Пока я и Знаки Предков, с моей дружественной и неоспоримой подачи, не отправили эту самую задницу – эту наглую, оборзевшую задницу в Зимбабве на хлопковые поля. Ты меня понял? Осчастливь нас своим присутствием.

Пошли гудки.

Не отводя от уха, Дей с силой сжал мобильный – корпус хрустнул.

Взгляд упал на открытую дверь, которая красовалась напротив его глаз, ведущую в спальную комнату. По его мнению, это была крысиная комната, так как поместиться в ней могла только крыса, а никак не создание больших размеров. Его несуществующая собака жила бы в лучших апартаментах.

С очередным наплывом негативных эмоций Дей зарылся лицом в подушку, линялую и истончившуюся, и в который раз вдохнул Ее запах.

Резко приподнялся, затем и сел, облокотившись о спинку неудобного дивана.

Он снова смотрел на дверь: из открытого отверстия просматривались деревянная спинка кровати, стул, наполовину скрытая под одеждами Дея, и небольшое окно у изголовья, занавешенное старым тюлем.

Иногда он ночевал в этой комнате: в ней он чувствовал большее единение с Ликерией. Но в то же время небывалую тесноту, что, казалось, даже стены на него давили. Вот если бы Она была там с ним,… он бы только ратовал за подобную тесноту.

Но Ее с ним не было. Не было! Она скиталась в невесть каких краях, подметала собою неизвестно какие улицы, а он находился здесь и понятия не имел, как ее отыскать.

Дей пнул ногою стол, одновременно швыряя свой мобильный в сторону.

«Сука. Где ж ты шныряла».