Запрет на безумие

Ролан не соглашался с происходящим, от сопротивления он увеличивал давление – и физическое, и психологическое – однако последняя фраза подействовала и на него, заставив приостановиться. Он нехотя поднял голову, непонимающе в нее вгляделся и, постояв немного, прислушиваясь к тому, что происходит вокруг, с досадой отстранился. Быстро вернул все лямки на место, опустил низ платья и, приобняв за плечи незамедлительно повел к боковому краю помоста, где прямо сейчас, наблюдая за ними, стояли незнакомые люди.

Брина не знала, куда шел Ролан, и знать не хотела: прямо сейчас эти знания мало что могли изменить.

Они прошли за кулисы, пересекли небольшую площадку, вышли в узкий коридор. Зашли в некие двери, почти сразу же вышли через другие и, оказавшись в очередном коридоре, на этот раз людном, направились мимо однотипных дверей, одну из которых Ролан и открыл. Завел.

Не успела дверь захлопнуться, как он набросился на Брину, продолжив начатое ранее. Брина не сопротивлялась.

Ее прижали к твердой поверхности – спине стало холодно, а вот остальным частям тела – жарко. Руки Ролана были везде, его губы были везде – он был безумен.

Брина неистовствовала не в силах справиться с мощью своего желания. Она ничего не видела, ничего не слышала – Брина лишь чувствовала. И то, что чувствовала, сводило с ума.

Ролан одним быстрым движением задрал подол и без того короткого платья. Руки, пройдясь от поясницы, забрались под трусики и сжали ягодицы – Брина беспомощно прильнула к мужчине. Тогда же послышался треск белья, а еще через мгновение треск расстегивающейся ширинки. И вот она в положении, когда могла обхватить его бедра ногами.

Брина не принадлежала себе, казалось, не сознавая в полной мере, что происходит. Единственное, что осознала в следующее мгновение – ощущение резкой наполненности, заставившее всхлипнуть и прижаться к Ролану сильнее, стараясь совладать с захватившими эмоциями и ощущениями. Ей не хватало воздуха, не хватало пространства, но отстраниться от Ролана уже не могла, так как его ей тоже не хватало.

Последовали толчки, стоны, вздохи, они не переставали тяжело и часто дышать.

Брина самозабвенно отдавалась Ролану и то же получала в ответ.

Хватая ртом недостающий воздух, она откинулась на стену. Брина приподняла трепещущие веки и взглянула на Ролана – ей хотелось видеть его лицо, знать, что он чувствует, как реагирует.

Напряжение в теле, блестящая влагой кожа, пристальный взгляд, едва не приведший к преждевременной разрядке – все так волнительно и возбуждающе, однако что-то было не так: Брину не покидало стойкое ощущение некой неправильности и неестественности.

Она присмотрелась – никаких странностей: лицо, которого тут же нежно коснулась, натянутые плечи, руки…Тогда что же смущало?

Постаравшись сбросить с глаз пелену и прояснив затуманенный взгляд, она пригляделась внимательнее – красные глаза. Сейчас у Ролана были красные, даже огненно-красные глаза…с серебристыми всполохами…

Она не верила в то, что видела.

Брина лихорадочно заморгала, предполагая, что это поможет, и помутнение исчезнет, предполагая, что в состоянии, в котором находилась, могло привидеться все что угодно, вот только не помогло: радужная оболочка по-прежнему оставалась красной. Даже больше, Брине открылись другие, более пугающие подробности: деформации лица, изменения пропорций тела, словно пышущая жаром кожа.

Ей стало страшно.

В состоянии зарождающейся паники она вновь взглянула в пугающие, сосредоточенные на ней глаза – которые смотрели, но не видели, либо видели, но лишь то, что хотели – и не нашла в них Ролана – своего Ролана.

Про себя она закричала, тогда как в действительности не могла вымолвить и слова, лишь безотрывно наблюдая за мужчиной.

Нет, нет, нет, этого не может быть, ей только кажется, кажется. Перед ней не стояло чудовище, не стояло. Их не существует, такого не бывает, это все сказки и фантазии. Ее фантазии.

Брина закрыла глаза.

Не бывает, не бывает, не бывает…

Брина знала, что бывает.

Новый облик Ролана о чем-то напоминал. О чем-то старом и таком далеком… О том, чему стала очевидцем еще в детстве. Всего лишь раз, но и раза хватило, чтобы запомнить на всю последующую жизнь: устрашающие размеры, отталкивающая внешность… Ролан не был столь высок и огромен, кожа пока не потемнела. Пока. Но под ней уже проступали черные венозные нити, которые в дальнейшем должны замерцать. Потому несоответствия, что она наблюдала, не должны были ее обнадеживать, не должны были ее успокаивать…

Стало трудно дышать.

Брина уперлась в мужские плечи и, сморщившись, отвернулась – взгляд упал на руку, опирающуюся на стену возле ее головы, а конкретно – на татуировку, выведенную на запястье: изображение кровавого глаза на фоне витиеватых узорчатых линий, замеченное Бриной на второй их встрече, но оставленное без внимания ввиду отсутствия подходящей возможности о глазе пораспрашивать.